– Конечно, я пойду с тобой. – Лариса легко поднялась с кресла, и подруги отправились на кухню.
Таня налила в турку воды и поставила на плиту. Лариса следила за каждым ее движением, за каждым взглядом, как бы сравнивая ту Таню Орешину, которую она знала как невесту Каморы, и теперешнюю, освободившуюся от Каморы. Смотрела, сравнивала и думала о том, как же сильно мужчина может повлиять на женщину, изменить ее, сделать несчастной или, наоборот, счастливой, здоровой, улыбающейся, довольной жизнью…
– И еще, конечно, – искренне вздохнула Лариса, усаживаясь за стол и принимаясь барабанить ухоженными ногтями по столешнице, – из головы не выходит Надя. Эти похороны… Если бы не они, мы все считали бы себя совершенно счастливыми… – Она осеклась: – Я имею в виду себя, Мишу и, как мне думается, тебя… Ты же тоже переживаешь. Думаешь, я ничего не понимаю? Ведь мы же знали, видели, как ты мучаешься, как ревнуешь… Теперь все кончено.
Лариса смотрела на затылок Тани и спрашивала себя уже в который раз – не из-за того ли, чтобы скрыть преступление сестры, Миша сделал вид, что любит ее, Ларису, сделал все возможное, чтобы обрести верную союзницу, человека, который поможет им скрыть преступление?
– Лариса. – Таня повернула голову и посмотрела подруге в глаза. – Ты должна знать, что чувства Миши к тебе не имеют ко всему этому никакого отношения…
Лариса похолодела. Она молча смотрела, как Таня, не глядя, помешивает воду в турке, затем медленно, как это только возможно, открывает банку. В кухне запахло кофе.
– О чем ты? К чему не имеет отношение любовь Миши ко мне? – Она едва ворочала языком, произнося эти слова. Ее вдруг начало трясти.
– Ведь вы же все знаете, кто убил Надю, – холодно отозвалась Татьяна, всыпая кофе в турку и теперь сосредоточенно смотря в глубь нее. – Знаете, все понимаете и, к счастью, ничего не делаете, чтобы выдать меня… Тсс… – Она приложила палец к губам, все так же не отводя взгляда от кофе. – Это я убила ее. Ты все правильно думаешь. Ты знала это, и поэтому, когда Миша пришел к тебе и признался в том, что любит тебя, ты сразу же подумала, что он это делает только ради меня, чтобы заручиться твоим молчанием. Так вот, я не хочу, чтобы ты так думала. Пусть хотя бы у вас все сложится. Миша действительно любит тебя, а толчком, чтобы он проявил свои чувства по отношению к тебе, послужила, как это ни странно, смерть Газановой. Смерть как факт испугала его, вот и все. Он вдруг подумал, что жизнь человеческая очень хрупка, чтобы так долго оставаться в одиночестве… Прошу тебя, не думай о Мише плохо. Я понимаю, что своим признанием я как бы заткнула тебе рот… Теперь ты как бы вообще должна молчать, чтобы не навредить мне, не допустить, чтобы сестра твоего мужа села в тюрьму. Но я сама не сегодня завтра сознаюсь в том, что убила Надю.