Боль, обжегшая в первый момент пальцы Ульпака, прошла. Ягуар стоял в полном оцепенении, погрузив руку в бездну, пылающую ледяным огнем. Тольтеку показалось, что странный предмет затягивает его внутрь. Он, как зачарованный, не отрываясь смотрел на шар, и его взору открывались страшные в своей удаленности от человека картины. Как он мог думать о своей силе? О даре Шкик? Что были его род или весь народ тольтеков перед этой мощью, бесконечностью, холодом? Как вообще люди осмеливались вести свою лишенную смысла жизнь, когда там, высоко-высоко двигались те, кому вечным законом дано право быть хозяевами всего?
Они были страшны и отвратительны, одновременно вызывая ужас и выворачивавшую душу гадливость. Само их существование казалось невозможным для человеческого ума. Ульпак отшатнулся от черепа, сжав голову руками. Знание, которое с этой минуты поселилось в нем, тяготило молодого воина нестерпимой внутренней болью. Одна из этих тварей - худшая и невыносимейшая - оторвалась от своих собратьев и Бог весть как оказалась здесь на земле. Она пребывала погребенной где-то далеко во льдах. Так далеко, что Ульпак даже не знал, где это. Но там зверь был накрепко замурован и покоился в странном полусне, лишь изредка ворочая уродливым подобием плавников. Его разум дремал и одновременно жил, видел, знал и мог в любую минуту восстать. Эта минута стала бы худшей в жизни людей. Всех - и белых атланских собак, и свободных от их унизительной власти тольтеков, и тех свирепых воинов, которые обитали далеко на севере за туманными горами.
Плен чудовища на глухой, забытой Богом земле, вдали от великих битв, беспокоил остальных тварей. Они плотно сплетались в тугой клубок и враждебно копошились вокруг хрупкого, как яичная скорлупа, мира, желая раздавить его липкими щупальцами звездной тьмы и освободить того, кто внутри. Камень был связующим звеном между ними, непостижимым образом соединяя небесных гадин с той, что покоилась во льдах. И здесь - в Доме Змей, в горах Тулума, на цветущих мертвых землях Ар Мор - везде ходили и ползали их слуги, маленькие и большие, разумные и бессмысленные, извлекавшие из недр земли нечто важное, без чего приход остальных тварей на помощь своему страшному собрату был невозможен.
Угроза казалась настолько острой, что Ульпак ощутил ее почти физически, его спина стала мокрой от холодного пота, и липкий ручеек потек между лопатками. Неприятное чувство вернуло тольтека к реальности. Сколько он простоял над черепом? Наверное, очень долго, потому что за грубыми квадратными провалами дверей уже сгущались сумерки.