Я поморщилась. Терпеть не могу гомофобов!
— Надеюсь, Неферет вправила ему мозги?
— Не совсем. Она сказала этому парню — кстати, при поступлении он взял себе имя Тop, представляешь? — Стиви Рей покачала головой и выразительно закатила глаза. — Это о многом говорит, не правда ли? Так вот, Неферет сказала, что Тор поступил отвратительно, и предложила Дэмьену либо перебраться в свободную комнату, либо остаться с Тором. Разумеется, Дэмьен предпочел переехать. Разве ты на его месте поступила бы иначе?
— Нет, конечно. Я бы ни за что не осталась в одной комнате с Тором-гомофобом.
— Мы тоже так подумали. С тех пор Дэмьен живет совсем один.
— А разве здесь больше нет учеников с нетрадиционной ориентацией?
Стиви Рей пожала плечами.
— Есть несколько лесбиянок, но они почти ни с кем не общаются. Правда, среди них есть парочка классных девчонок, с которыми мы дружим. Видишь ли, эти девочки привыкли держаться вместе. У них свой путь служения Богине, поэтому большую часть времени они проводят в храме Никс. Разумеется, как и везде, здесь есть и несколько чокнутых дур, которые постоянно обжимаются и целуются друг с другом, причем, каждый раз на глазах у самых крутых парней.
Я непонимающе покачала головой.
— Послушай, но ведь это нелепо! Никогда не понимала, почему некоторые считают, будто таким образом можно завлечь парня? Какая здесь связь?
— Я тоже никогда этого не понимала! Кому нужен парень, которого заводит только то, что я целуюсь с другой девчонкой? Клиника какая-то!
— А как насчет парней-геев? Стиви снова вздохнула.
— Тут есть еще несколько, кроме Дэмьена, но все они слишком жеманны и женоподобны. Я ужасно ему сочувствую, правда. Мне кажется, он очень одинок. Родители ему, кстати, вообще не пишут.
— Не могут смириться с тем, что он вампир?
— Да нет, на это им, похоже, вообще наплевать. Ты только не обсуждай это с Дэмьеном, ладно? Мне бы не хотелось ранить его чувства, но, похоже, его родители были только рады, когда его Пометили. До этого они просто не знали, что делать с сыном-геем.
— А зачем с ним вообще что-то делать? Он же их сын, разве нет? Какая разница, кто ему правится — парни или девчонки?
— Видишь ли, они живут в Далласе, а его отец — какая-то шишка в местной общине «Люди Веры». Точно не знаю, кажется, он там старейшина или что-то в этом роде…
Я упреждающе подняла руку.
— Стоп. Ни слова больше. Я знаю, о чем ты. — Это была чистая правда. Я на собственном опыте столкнулась с узколобостью Людей Веры, убежденных в том, что «наш путь — единственно правильный». — Не хочу даже думать об этом, иначе впаду в депрессию.