А для того, чтобы посланник не мог попросить их ещё о чём-либо - словами или знаками, горожане послали с чаем двух увечных, один из которых был глух, а другой - слеп.
Посланник - не будь дураком - тут же сообразил, что разбойники, захватившие его, придерживаются каких-то неведомых местных правил, но угадать в чём тут дело не мог, поэтому решил просто тянуть время, надеясь на авось. Ноги его были связаны намертво, на руках были железные кандалы, зато голова, хоть и побаливала после удара, всё же была достаточно свежа, чтобы принимать решения. Он пил свой чай такими маленькими глотками, что чашка оставалась полной до самого вечера.
Неоднократно посланник пытался заговорить со своими тюремщиками, но слепой стоял, заткнув уши, как ему было велено, а глухой - крепко зажмурив глаза. Оба они ждали окончания чаепития поодаль - так, чтобы ненароком не оказаться в пределах досягаемости пленника, и при всём желании он не мог принудить их говорить или слушать.
Наконец, тот из горожан, что был глух, не выдержал и приоткрыл один глаз - чтобы проверить в чём дело, почему до сих пор не подают условленного сигнала, после которого им обоим можно будет, наконец, покинуть темницу.
Пленник немедленно макнул палец в чай и вывел прямо на стенке своей чашки два иероглифа: "ЕЩЁ ЧАЮ".
Иероглифы быстро высохли, но дело было сделано: глухому ничего не оставалось, как отправиться за дверь.
Когда он выходил, посланник обратил внимание на то, что коридор был переполнен людьми: все они молча ждали когда он, наконец, допьёт свой чай, чтобы снова оглушить его и навсегда лишить дара речи.
Не теряя больше ни секунды, он завопил что есть мочи: "Свободу мне и моим людям!" и, разумеется, тут же был освобождён и с почестями препровождён к городским воротам.
Всю дорогу посланник молчал как рыба, но выходя за ворота, обернулся, как бы желая что-то сказать, и когда толпа горожан в ужасе замерла, расхохотался и попросил отменить нелепый закон, приведший к большому количеству напрасных жертв и зряшних усилий.
***
Поднимается ветер и вся Поднебесная оживает, но стоит ему утихнуть, как то, что прежде струилось, реяло и трепетало, застывает в неподвижности. Если бы течение времени можно было прекратить, мы увидали бы как останавливаются мельничные колёса, птицы обмирают в небесах, и слово, сорвавшееся с уст, повисает в воздухе. Государь Сияния, Приходящего Снизу сказал: "Всё, что обладает бытием, склонно к превращению. Превращения неизбежны: никто не в силах остаться собой даже на мгновение". И в самом деле: облака превращаются в воду, камень - в песок, живое - в мёртвое, молодое - в старое, бедро девушки - в корень плакучей ивы, мысль человека - в пёрышко или ежа.