— Мама легла спать, — пояснила она, — голова заболела.
— Ну и ну, — ответил Бредбери. Все складывалось как нельзя лучше, — до чего приятно вернуться домой.
— Хорошо повеселился?
— Отлично.
— Встретил всех старых приятелей?
— До единого.
— И речь на банкете произнес?
— Я-то? Все закатывались от смеха под столы.
— Большой, наверное, банкет был?
— Не то слово.
— А как прошел матч?
— Лучше не бывает. Наши выиграли. Номеру 432986 перед самым свистком удался результативный проход на сто десять ярдов.
— Правда?
— А это, поверь, не так-то просто, особенно в кандалах.
— Бредбери, — сказала вдруг миссис Фишер, — где ты был все это время?
Сердце Бредбери замерло на мгновение. Жена вдруг стала один-в-один похожа на тещу. Впервые в жизни он поверил, что она действительно приходится дочерью миссис Мейплбери.
— Как где? Я же говорю.
— Бредбери, — сказала миссис Фишер, — скажи мне одно. Ты видел сегодняшние газеты?
— Знаешь, я встретил столько старых друзей и все такое, как-то до газет руки не дошли.
— Тогда ты не знаешь, что торжественное открытие нового стадиона в Синг-Синг отложено из-за эпидемии свинки в тюрьме.
Бредбери напряженно сглотнул.
— Не было никакого банкета, никакого футбола и встречи выпускников. Так где ты был, Бредбери?
Бредбери снова сглотнул.
— А ты ничего не путаешь? — спросил он, придя в себя.
— Нет.
— Может, это где-нибудь в другом месте?
— Нет.
— Синг-Синг? Так и пишут?
— Да. Итак, Бредбери, где ты был целых два дня?
— Я… ну..
Миссис Фишер сухо кашлянула.
— Я спрашиваю из чистого любопытства. Все, конечно же, выяснится на суде.
— На суде?!
— Естественно, я намереваюсь немедленно обратиться к своему адвокату.
Бредбери вздрогнул.
— Не надо!
— А ты как думал?
Дрожь пробрала Бредбери с головы до ног. Он чувствовал себя еще хуже, чем когда его соперник по финалу неожиданно выиграл восемнадцатую лунку, тем самым сравняв счет в матче и добившись переигровки.
— Я все расскажу, — пролепетал он.
— Да?
— Дело вот в чем.
— Так.
— Ээ… вот в чем. То есть, как это.
— Что дальше?
Бредбери стоял, не зная, куда девать руки и стараясь не встречаться с женой глазами.
— Я играл в гольф, — еле слышно произнес он.
— Играл в гольф?
— Да. — Бредбери помолчал. — Не в обиду будет сказано… то есть, любой на моем месте счел бы за честь… но так уж я странно устроен, ангел мой, — просто не мог больше играть с тобой. Конечно, я сам виноват, но так уж вышло. Еще один день, и я начал бы бросаться на людей, а, глядишь, и покусал бы кого. Вот я подумал, и чтобы не обижать тебя, прибег, так сказать, к военной хитрости. Говорил тебе, что хожу на работу, а сам ездил играть в «Сквоши Холлоу».