Наутро он уехал, имея при себе, кроме отчаяния, четыре карандаша, записную книжку, обратный билет и фунта три на чаевые.
Не знаю, помните ли вы такую песенку: «Ти-ум, ти-ум, ти-умм / ти-ум, ти-ум, ти-а-а» и так далее, до заключительных слов «Болит моя душа». Теперь ее редко поют, а раньше — сколько угодно. Разгонятся, приостановятся, и как взвоют: «ду-у-ша-а-а!»
Ничего не скажешь, печально, и я бы об этом не вспоминал, если бы упомянутая фраза не подходила так точно к состоянию Бинго. Что-что, а душа у него болела, от чего он страшно бранился, и я его не сужу.
Поворачивая в ране кинжал, он бродил по залам, проверяя систему на бумажках. И чем больше он ее проверял, тем лучше она срабатывала. Не захочешь, выиграешь.
К концу второго дня он вконец извелся. Нет, вы представьте, сколько денег — а он не может подступиться. Гарсия давно бы их загреб, тем более — Дарнборо, не говоря уж об Оуэрсе. А он нищ; и, заметьте, только потому, что у него нет первоначального капитала, да еще такого, который для Пуффи — просто гроши. Да, положеньице.
На третье утро, просматривая газету, он чуть не подавился кофе. Среди прибывших в Ниццу числились принц и принцесса Грауштрак, бывший король Руритании, лорд Перси Поффин, графиня Гоффин, генерал-майор сэр Эверард Слерк и мистер П.Проссер.
Конечно, Проссеры бывают разные, но именно такой сноб, как Пуффи, поселится рядом с принцессами. Словом, Бинго побежал к телефону и позвонил портье.
— Алло? — сказал портье. — Да? Отель «Манифик». Портье у телефона.
— Дит муа, — взмолился Бинго, — эске вуз авэ дан вотр отель ен мсье номмэ Проссэр?
— Да, сэр. Есть.
— У него боку дё… (А черт, как по-ихнему «прыщи»?!)
— Baeucoup de boutons, monsieur,[84] — подсказал почтенный француз.
— Соедините меня с ним! — сказал страдалец и вскоре услышал сонный голос: «Алле!»
— Привет, Пуффи, — крикнул абонент. — Это я, Бинго.
— О, Господи! — отозвался собеседник, не внушая особых надежд.
Занимать у Пуффи деньги не стоило, во-первых, потому, что он почти всегда страдал с перепоя, а во-вторых — потому, что только он из Трутней был богатым. У него вечно просили в долг, он совсем извелся, и Бинго решил его умаслить.
— Увидел, что ты здесь, — защебетал он. — Какая радость! Нет, какая…
— Что нужно? — оборвал его Пуффи.
— Как, что? Хочу тебя угостить. Встретимся за ланчем. Да, он принял РЕШЕНИЕ. Быть может, денег не хватит; быть может, его выведут; но чаевыми он рискнет. Пуффи удивился.
— Что-то с трубкой, — предположил он. — Я услышал: «Хочу тебя угостить».
— Вот именно.
— Меня?
— Тебя.