В основе любой развитой цивилизации лежит металлургия, но если на ту металлургию, которую создали люди к двадцать первому веку Митяй смотрел с ужасом, то металлургия созданная ведлами каменного века, безотходную, когда всё шло в дело и даже из шлака тут же что-нибудь отливалось, внушала ему оптимизм. Главное, что им не были нужны никакие карьеры и обогатительные комбинаты. Каменная охота шла таким образом, что металлурги, получив нужные им рудные концентраты, всё остальное превращали в строительные блоки самыми различными способами, вплоть до применения химических связующих веществ, минеральных связующих и примитивного гиперпрессования. В любом случае получались совершенно безвредные, инертные строительные изделия. В общем как-то раз Митяй не поленился, посчитал и пришел к выводу, в среднем каждая тонна высокопрочных сплавов даёт четырнадцать с половиной тонн очень нужных строительных изделий и комплектующих, причём очень прочных и имеющих красивый внешний вид. Поэтому он сидел в кресле на прогулочной палубе на носу судна, держа жену на коленях, и смотрел вперёд с улыбкой, а рядом с ними дети играли с Крафтом и Мунгой. Его пёс за это время благодаря ветеринарному ведловству князя Олега и медицинскому ведловству княгини Ольги, часто приезжающей в Дмитроград, совершенно не постарел и на его умной морде не было ни одной седой шерстинки.
Митяй тоже сохранял цветущий вид и нисколечко не постарел, хотя ему должно было скоро стукнуть уже тридцать семь лет, такой же молодой и цветущей оставалась и Таня. О, княгиня Ольга очень продвинулась вперёд в области профилактической медицины, но лучше всего ей удавалось бороться со старением. Наверное потому, что сама она мечтала всегда оставаться вечно молодой женщиной и такой сойти в могилу. Митяй о таких скорбностях старался не думать и жил на всю катушку. Больше всего его радовало то, что он покончил с ликбезом и теперь науку будут развивать другие, хотя, конечно, он вовсе не собирался отойти в сторону. Во всяком случае сейчас его не интересовало ничто, кроме этой экспедиции и, особенно, её конечного результата. В мареманские дела Антона, решившего стоять за штурвалом Великого Митяя до самого Туниса и лишь потом перебраться на Княгиню Ирину и сделать флагманом её, он носа не совал, а потому почти всё время проводил на верхней прогулочной палубе, где имелся даже бассейн-лягушатник, наслаждаясь видами, открывшимися ему с сорокапятиметровой высоты.
А вокруг была сплошная красота. По берегам бродили стада мамонтов, шерстистых носорогов, туров, паслись гигантские олени и лоси, скакали табуны лошадей и даже верблюдов, завезённых сюда с юга, очень полезное животное, а также бродили единороги. Хищников в лесостепи тоже хватало, но ведлы-егеря строго поддерживали равновесие в природе и не давали им сильно размножиться. По большей части расселяя из и в редком случае отстреливая зловредных стариков. Откровенно слабых животных они обычно подводили под хищников сами, после чего, освежевав, давали им пировать вволю. Ну, а после того, как поработали падальщики, подбирали за ними несъеденные кости и пускали их на костную муку. В очень многих местах, там где почва была малоплодородной, тощей, они высаживали топинамбур, а поскольку его зелень в свежем виде не пользовалась особой популярностью, то по осени силосовали его и зимой его с удовольствием трескали все травоядные, от мамонтов и до сайгаков. Ну, а кабаны каждую осень и весну перепахивали места посадки и лакомились клубнями. Вот там-то по весне ведлы-егеря и забирали молодых кабанчиков, чтобы сдать их на фермы, откормить и впоследствии усыпить на мясо и сало. Становиться вегетарианцами никто не хотел, хотя хлеб, каши, картошку и овощи все ели с большим удовольствием.