Довольно высокая, хотя и не громадная, горушка почти правильной, овальной формы, лишь очень отдалённо кое-что напоминающей, да, и то никак не связанное с женщинами, а именно, самый обыкновенный утюжок, осыпалась внушительным обвалом и полностью погребла под камнями трапп, площадку из толстых брусьев с перилами и навес, сделавшись чуть ли не вдвое ниже. Митяй подошел к машине, устало сел прямо на пожухшую траву и, наконец, смог рассмотреть свои говорящие камни. Это были два ярких, сочно-зелёных изумруда в форме правильных шестигранных призм длиной сантиметров в тридцать пять один и тридцать семь другой, но одинаковой толщины сантиметров в восемь в поперечнике. Он даже не мог обхватить их пальцами одной руки полностью. Изумруды мало того, что были горячими, так ещё и ёрзали в его руках, словно живые, чему он совершенно не удивлялся. Все говорящие камни в руках ведлов оживали и двигались, правда, будучи только обработанными. Могли они и менять температуру, хотя и не нагревались ни у кого, даже у Игната, до такой степени. Чувствуя, что не может удержать их в руках, Митяй вскочил на ноги и побежал к Чусовой. Присев на корточки, он засунул изумруды в воду и те недовольно зафырчали.
На Митяя их обиженное фырчание не произвело никакого воздействия и он сердито гыркнул: – «Но-но, без глупостей! У меня, к вашему сведению, ещё и паяльные лампы есть. Так задницу припалю, что мало не покажется.» Как это ни странно, но говорящие камни быстро успокоились и перестали выёживаться и корчить из себя принцесс. Хотя это и были изумруды, Митяй видел в них что-то девичье и потому сказал тому говорящему камню, что побольше: – «Ты будешь теперь Лариской. Была у меня в институте такая подружка, зеленоглазая, кстати. Ну, а тебя я стану звать Зинулей-зеленулей. Ты ведь чуть-чуть темнее своей сестрицы. Ну, а теперь пошли в дом.» Он встал и направился к Пахому. Теперь в жизни Митяя начался новый этап, привыкания к говорящим камням и он даже не мог представить, сколько это продлится. Такие случаи, чтобы говорящие камни на ладонях ведла или ведлы сразу же смогли обрести свою истинную форму, были крайне редки. Обычно говорящие камни ведлы вкладывали в замшевые мешочки, чтобы не перегреть теплом своего тела, и носили на себе от трёх дней до двух месяцев, прежде чем наступал момент их полного преображения. Поэтому Митяй заранее пошил несколько длинных, цилиндрических мешочков из довольно толстой и прочной замши, а также что-то вроде оперкобуры для них. Носить молодые камни следовало поверх рубахи, но обязательно под курткой, тесно прижимая к телу.