Он давал ей передышку.
Она по-прежнему хотела, чтобы он знал, что она старается.
Всем своим существом она сконцентрировалась на том, чтобы сложить слова «Увидимся завтра».
* * *
Рик внезапно остановился у двери и оглянулся на кровать.
Действительно ли сдавленный тихий стон исходил от Кейт? Что он означал?
Сделав два шага, он вернулся к ее кровати. Он, не дыша, ждал несколько бесконечно длинных минут, но она не издала ни звука, ни один мускул на лице у нее не дрогнул. Он глубоко вздохнул.
Он только думает, что слышал ее голос. Он уже отчаялся надеяться, что она выкарабкается, и ему удобнее думать, что она пытается общаться с ним.
Кейт в коме уже почти две недели, и нет никаких признаков, что она придет в себя. Рик повернулся к выходу, направив мысли на то, что его не разочарует, на то, как он вернется домой, к Джою. Каждое утро он оставлял мальчика у Элис, уходя в больницу. После работы он опять навещал Кейт и, забрав Джоя, возвращался с ним домой.
Иногда они ужинали с Элис, иногда шли в парк или в кино, иногда ели дома. Но что бы они ни делали, им было весело вместе.
Рику уже давно, очень-очень давно не было весело.
Кейт Барнет должна прийти в себя прежде, чем он привыкнет к веселью.
Когда Кейт в первый раз пересекла порог, стояла ночь. Тихий гул аппаратов был единственным звуком, раздававшимся рядом с ней, а вдали изредка слышались людские голоса.
Темнота уже не казалась такой настойчивой, не звала ее вернуться, хотя нависала как раз над порогом с тех пор, как Голос ушел.
Наконец Кейт набралась смелости попробовать.
Мысленно глубоко вздохнув, она вынырнула из темноты.
Ледяные зубцы остриями вонзились в ее левый висок. То, что прежде было тихим гулом аппаратуры, стало разрывающей уши какофонией — писки и звоны. Каждая мышца почувствовала боль, каждый вздох жег грудь.
Кейт тут же нырнула в спасительную темноту. Зачем приходить в сознание ценой такой боли?
Ответ нашелся тут же. Она нужна Джою. Она нужна Голосу.
Медленно, осторожно она опять вынырнула из темноты. То, что она уже представляла, с какой болью встретится, помогло ей вынести несколько бесконечно длинных минут, пока она оставалась в сознании.
Глубоко дыша, она попыталась определить свое состояние. Собрав все силы, она сумела едва пошевелить пальцами на руках и ногах. Кажется, ее левая рука и нога забинтованы.
Когда она немного привыкла к боли, то поняла, что болит не каждый мускул, а только те, что слева.
А жгло при каждом вдохе, потому что в рот и в нос у нее вставлены трубки.
Все было ненормальным, но она чувствовала, по крайней мере, каждую частицу своего тела. Удовлетворенная, Кейт решила выкарабкиваться и окунулась в темноту на последнюю передышку, прежде чем опять вернуться к тем, кому нужна, в том числе и к Голосу.