– Понимаете меня, мистер Джекобс, правда понимаете?
– Можешь называть меня Бен.
В глазах Дона светилась благодарность.
– Так вот, Бен, эта Доуни была первой девушкой из хорошего общества, которая мне встретилась. И я ушам своим не верил, услышав от нее, что ладно, мол, выйдет она за меня, раз я так хочу.
Бен терпеливо выслушал все эти гимны бывшей жене, а Дон увлекался больше и больше, точно забыл, что совсем ведь недавно выволок ее голую из-под того комика, как там его?
– А сейчас она где? – полюбопытствовал Бен.
– В Палм-Бич уехала. У них там имение, у родителей ее, так на зиму они всегда туда ездят. – А взгляд-то какой жалобный. – Я так хочу, чтобы она ко мне вернулась.
– Это после той истории-то?
– Ага. Я наверное глупый, правда?
– Нет, ты просто любишь ее, а когда любишь, еще и не то можно выкинуть. Голова как будто кружится все время… или, наоборот, самое правильное тебе подсказывает. Не знаю.
– Да, жуткое дело, – кивнул Дон. – Но все равно, пусть она ко мне вернется.
– Ладно, Дон, но чтобы она вернулась, надо себя в норму привести, понял?
– Чего не понять.
– Тогда пошли, бери вон те гантели по десять килограммов, с ними будешь делать приседания.
Дон стал совсем послушным. Даже с увлечением за гантели эти схватился. Бену было приятно.
В перерыве Дон, обливаясь потом, подошел к своему инструктору и спросил:
– А сами-то вы любили когда-нибудь?
– Конечно, а как же? Я вот, сейчас влюблен, если хочешь знать.
– Сейчас? – Дон, видно, решил, что его разыгрывают.
– Не веришь, что ли? – Бен усмехнулся.
– Ну, сами понимаете… вы ведь овдовели, да?…опять же возраст… не знаю, старые люди, они вроде не влюбляются?
Бен промолчал. Как объяснишь Дону ли, кому угодно, что вот он старик, а влюблен, по уши влюблен, хотите верьте, хотите нет. Что ему скоро семьдесят, а ощущение такое, что к нему снова юность вернулась. Что совсем был уверен: в его годы просто физически ничего не может получиться, а вышло наоборот – у него и в молодости нечасто так получалось. Так-то вот! Это кто там сказанул: «Все поешь, все поешь, все поешь, а вдруг помрешь?» – ну, так ошибся мудрец этот, просто ни черта он в жизни не смыслил. Есть такая магическая зона, надо только мужества набраться и в нее войти, тогда все будет, как в пору юности, пусть тебе уже много лет. А в этой магической зоне времени нет и возраста нет, и немощи, и границ нет, которые не дает переступить природа. Слава Всевышнему, что эта зона существует!
Рон Майкелсон все шагал и шагал из угла в угол. «С ума сойти можно, – подумалось Милту. – Прямо как лев в клетке, а верней, гиена или куница, куда ему до льва, благородством и не пахнет». Они ждали в приемной дорогостоящей клиники на Ист-сайд, неподалеку от Уолл-стрит (официально она называлась пансионом, чтобы никаких разговоров о том, почему тут оказываются очень богатые люди, не велось), и Рон все расхаживал, перебирая четки. Опять новые. Разумеется, коричневые, других он у Рона не видел, а может, их только коричневыми и делают? К костюму вполне подходят, он тоже коричневый, солидный – пусть все видят, что тут затрачены деньги немалые.