Кортни бросила быстрый взгляд на рулевого. Торнхилла рядом не было, он ушел на ночь в свою каюту.
– Он считает своей родиной Францию.
– Но он англичанин. Его выдает манера говорить.
– Постарайся, чтобы Торнхилл этого не услышал. Он поклялся в верности Людовику[3] и дал обет мстить английским псам, посмевшим перейти ему дорогу.
Рори промолчал. Хочет того Торнхилл или нет, было ясно, что он англичанин по рождению и воспитанию. Чем же его наказала Англия, что он затаил такую злобу? А если он был наказан, то не предполагает ли это преступления? В каком преступлении виновен Торнхилл?
– Независимо от его обета мести, этот человек – англичанин. И, как его дочь, вы – англичанка. Не так ли?
Кортни рассмеялась. Рори почувствовал волнение от ее негромкого смеха. На борту мрачного пиратского судна редко слышались столь волшебные звуки.
– Торнхилл объявил меня французской подданной.
– Подданной – возможно, – задумчиво сказал Рори, – но я достаточно повидал француженок и могу сказать, что вы ни на одну из них не похожи.
Ее волосы золотисто-каштанового цвета и глаза, похожие на штормовое море, говорили за то, что она ирландка или англичанка. Белая, как фарфор, кожа загорела, но корабельная жизнь любую северную красавицу превратит в солнечную богиню.
– Кортни. – Он дотронулся до ее волос. Они были мягкие, как шерстка породистого жеребенка. Он едва преодолел желание запустить обе руки ей в волосы.
Она же никогда в жизни не слышала, чтобы так произносили ее имя. В его устах оно прозвучало благоговейно, как молитва.
Кортни сделала шаг назад, взмахнув кинжалом.
– Откуда ты знаешь мое имя?
– Старик сказал мне.
– Бони? – Она внимательно смотрела на него, стараясь в надвигающейся темноте разглядеть его глаза.
– Да.
– А с какой стати он так разговорился?
– Я хотел знать настоящее имя владычицы морей.
При упоминании своего прозвища Кортни печально улыбнулась.
– Да, так меня называют моряки.
– Да, так. – Он шагнул поближе и почувствовал, как она застыла.
Не желая отступать, она решила стоять на месте, но ее рука покрепче сжала рукоять кинжала.
– Ты знаешь мое имя, а я твоего не знаю.
– Рори, – сказал он, глядя на нее из-под опущенных век. – Рори Макларен.
– Рори Макларен, – медленно повторила она, как бы проверяя его имя на слух. – Красивое имя. Гордое.
Он замер, потрясенный тем, какое впечатление произвел на него звук его имени у нее на устах.
Снизу из трюма послышались голоса, и они поняли, что сейчас кто-то явится, чтобы увести его в плавучую тюрьму. Не имея времени на размышление, Рори подошел к ней так близко, что они почти коснулись друг друга. Его руки, звякнув цепями, дотронулись до ее лица. Она вздрогнула и хотела отпрянуть, но он так крепко сжал ее, что она не могла не только отойти, но даже отвернуться от него.