— И что вы собираетесь с ней делать?
— Эта служанка — моя дочь. Я не могу бросить ее здесь.
— Отец, было бы гораздо лучше оставить ее в неведении…
— Нет. Послушайте меня. Пьер не может расти без женской заботы. Он сейчас в том возрасте, когда приобретают знание мира и людей. А вокруг него одни мужчины. Это не уравновесит его характер. Северина кажется мне наилучшей нянькой. Вы же видели, как она сама, повинуясь лишь порыву души, потянулась к мальчику.
— Вы хотите, чтобы я доверил Пьера дочери отравительницы?
— Ее мать была тогда глупенькой девчонкой и к тому же принуждена к этому бандитами. Не перекладывайте на детей грехи их родителей. Я прошу вас от всего сердца о снисхождении.
Александр сел и вздохнул. Наконец спросил:
— Что вы собираетесь предпринять?
— Поговорю с ней. И прошу вас присутствовать при этом.
— Вы хотите удочерить взрослую женщину?
Александр заметил нелепость своего вопроса: ведь он и сам был усыновлен, когда ему было четырнадцать лет. Улыбка отца заставила его смутиться.
— Александр, она обладает качествами, которые не так часто встречаются в том блестящем обществе, где мы вращаемся. Она не мнит себя принцессой, обладающей преимуществами в силу рождения, следовательно, гораздо менее тщеславна. Я считаю, что она способна на привязанность и нежность. А что до остального — поглядим.
— Вы рискуете, отец.
— Я бы рисковал еще больше, оставив свою родную дочь среди доставшегося ей убожества. К тому же я это делаю ради Пьера.
Александр кивнул.
— Вы необычный человек, отец. Не от мира сего.
— Всякий трезвомыслящий человек кажется не от мира сего, Александр.
Они встали рано и спустились в зал вместе с Францем. Северина вытирала тряпкой столы. Они заказали кофе — изысканный напиток, несмотря на свою популярность.
— Мы здесь кофе не подаем, господа. Но я могу купить у бакалейщика и попросить его смолоть, если хотите. Только вот варить не умею, — призналась женщина с виноватым смешком.
— Я вас научу, — сказал Себастьян.
Он дал ей монету, и через полчаса Северина вернулась с бумажным кульком. В нем поместился добрый фунт коричневого порошка из молотых зерен, которые привозили бог знает откуда, из колоний, населенных дикарями того же цвета, для услады богатых да знатных.
— Поставьте, пожалуйста, кипятить воду, — сказал Себастьян. — Как вскипит, несите сюда. И еще дайте мне чистые кувшин и тряпицу.
Северина пошла исполнять распоряжения своего необычного клиента. Вскоре она вернулась с кастрюлей крутого кипятка, кувшином и тряпицей, которая и в самом деле выглядела довольно чистой. Потом стала наблюдать за действиями Себастьяна: тот насыпал кофейный порошок в тряпицу и медленно залил на глазок пятью частями кипящей воды. Через несколько минут кувшин был полон ароматного напитка.