– Интересно, куда это вы собрались такая разодетая? – подбоченясь, осведомилась Инга.
Обернувшись, Сенда выглянула из пушистого меха, обрамлявшего ее овальное лицо.
– Ты же знаешь, на улице холодно. И потом я всегда так одеваюсь, – удивленно ответила она. – Я хочу попытаться купить каких-нибудь продуктов.
– Нет, в таком виде вы никуда не пойдете, – мрачно произнесла Инга. – Судя по тому, какие там страсти, лучше всего смешаться с толпой. Я думаю, будет гораздо безопаснее, если вы наденете что-нибудь старое и достаточно потрепанное. В данный момент этим людям вряд ли понравится, если вы будете выставлять напоказ свой достаток. Они вполне способны просто-напросто сорвать с вас эту шубу.
Сенда молча кивнула. Инга была права. Ей самой следовало бы подумать об этом. Не говоря ни слова, она стянула с себя шубу и шапку и принялась рыться в шкафах в поисках чего-нибудь простенького и незаметного. Вздыхая, она отодвигала вешалку за вешалкой. Сенда понятия не имела, что в ее гардеробе было так много экстравагантных нарядов. Лишь сейчас, когда надо было найти что-то, не привлекающее внимания голодной толпы, она в полной мере осознала размеры своего красивого гардероба. В конце концов выбрала старенькое пальто и одну из шалей, принадлежащих Инге. Хмуро оглядела свое отражение в зеркале.
– Я похожа на старую бабушку, – сказала она, скорчив гримасу.
– Лучше уж живая бабушка, чем мертвая принцесса, – мягко ответила Инга.
Сенда ушла и вернулась лишь спустя три часа. Она была измучена, ноги болели, но, учитывая сложившуюся ситуацию, добилась потрясающих успехов. «Не важно, – говорила она себе, – что пришлось заплатить в десять раз больше, чем стоили бы эти продукты в обычное время; по крайней мере, мне удалось купить немного вялой репы и фасоли, тощего цыпленка, шесть бурых яиц, осторожно завернутых в газету, небольшой треугольный кусок сыра и мешочек риса. И все же при том, что большинство продовольственных магазинов были закрыты, у них будет настоящий пир.
– Если это то, что нас ждет, – сквозь зубы мрачно сказала ей Инга, когда она доставала драгоценные продукты, – тогда «помогай нам Бог».
Им действительно потребуется Божья помощь. На следующий день, в пятницу, 9 марта, жизнь в Петрограде остановилась. Почти все рабочие – и мужчины, и женщины – приняли участие в общегородской забастовке. Поезда не ходили. Трамваи не вышли из депо. На улицах не было видно ни одного извозчика. Не вышла ни одна газета. Гигантские толпы, на этот раз с огромными красными знаменами, которые вскоре станут привычными, шли по улицам, скандируя: «Долой немку! Долой войну!». Эти два лозунга весь день непрерывно сотрясали переполненные улицы.