– Мы должны их предупредить.
– Кого предупредить? И о чем? – Она уставилась на него своими широко раскрытыми испуганными глазами.
– У нас нет времени на объяснения. Быстро! Нам надо добраться до деревни! – Не говоря больше ни слова, спотыкаясь и оскальзываясь, он побежал вниз по склону.
В полнейшем недоумении Сенда глядела ему вслед, упершись руками в бока. Чего надо было бояться? Какую опасность он почувствовал? Она обвела взглядом лес вокруг: над ее головой подрагивали и мягко шелестели от холодного ветерка ветви берез, в небе летали и пели птицы. Она вдыхала по-весеннему свежий воздух, чувствовала под ногами успокоительную влагу мягкого, как подушка, мха. Но что-то угрожало им – она знала это, – что-то, у чего не было названия, какая-то невидимая, но совсем близкая опасность.
Очень скоро Сенда догнала Шмарию, но не почувствовала сладкого привкуса победы от того, что выиграла это состязание. Ведь когда они начали бег, она была отдохнувшей, а он еле стоял на ногах. И хотя вначале Шмария бежал очень быстро, она чувствовала, что он начинает сдавать.
Теперь она бежала рядом с ним, тяжело дыша – казалось, легкие сейчас разорвутся – и с колотящимся сердцем. Ноги становились все тяжелее и тяжелее, как будто наливались свинцом. Все же она заставляла себя не отставать от него.
«Если он в таком состоянии может бежать, значит, и я могу», – решительно говорила себе Сенда.
Искоса взглянув на своего возлюбленного, она увидела на его лице отчаянную решимость.
– Шмария, – в конце концов, задыхаясь, взмолилась она. – Я не могу. Не могу больше бежать. Надо отдохнуть. И тебе это необходимо.
– Нет. – Он тоже задыхался, но дышал ровно, стараясь сберечь последние оставшиеся у него силы. – Надо спешить. – Слова его были отрывистыми, несвязными, в такт дыханию.
– Но почему? Скажи мне! Почему?
– Лошади.
– Ну и что? Не в первый раз. Лошади здесь. Проезжают мимо. Все время.
– Не так, как сейчас. Не так много. – Он сжал кулаки и помчался еще быстрее, подняв к небу голову и полузакрыв глаза. – Погром.
– Что?!
Услышав это страшное слово, Сенда почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах, несмотря на то что девушка вся взмокла от бега. Какой еврейский ребенок в России не знал значения слова «погром»?
Санкционированная смерть. Массовые убийства невинных людей. Все из-за обстоятельств их рождения, над которыми они были не властны.
– Нет. Не может быть. – У нее на глазах выступили слезы. Она не хотела этому верить… Отказывалась верить. Погромы отошли в прошлое. – Ни одного не было. – Она задыхалась. – Много лет. Почему сейчас?