– Пока еще слишком много отеков и синяков, – со свойственной ему резкостью заявлял доктор Затопек. – Я разрешу вам взглянуть на себя, лишь когда сочту, что вы к этому готовы. И ни минутой раньше. – На этом обсуждение было закончено. Доктор Затопек отказывался выслушивать ее возражения, а медперсонал был суровым и неподкупным.
Она не помнила, чтобы когда-либо испытывала такое разочарование.
За этим последовала виртуозная глазная операция: руководство «ИА» пришло к заключению, что ее глаза несколько различались по форме, и на экране при съемках крупным планом этот дефект был гораздо заметнее.
Но теперь наконец с хирургией покончено. С минуты на минуту должны были снять бинты. Тамара не слышала приближающихся за дверью торопливых шагов доктора Затопека, поскольку бинты заглушали все звуки, кроме самых громких, но она увидела, как Зиолко, Скольник, Макс Фактор и медсестра выжидающе обернулись в сторону двери.
Она затаила дыхание и прошептала короткую молитву. Дверь отворилась, и в комнату вошел доктор Затопек. Сердце ее бешено колотилось, голову сжало как тисками. В надежде, что боль поможет ей справиться с нараставшей истерикой, она глубоко вонзила ногти одной руки в ладонь другой.
Кого теперь она будет видеть, смотрясь в зеркало?
Себя? Или незнакомку?
Не прошло и десяти минут, как вызывающие зуд бинты были сняты, но прошло еще целых три дня, прежде чем Тамаре наконец разрешили посмотреть на себя в зеркало. На этот раз запрет исходил не от доктора, а от Оскара Скольника.
– Не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное представление, – объяснил он. – Сначала надо заняться твоим макияжем и прической. Ты так долго ждала, какое значение могут иметь еще несколько дней?
Огромное, с грустью подумала она: часы и дни тянулись невозможно медленно. Время словно остановилось.
Когда наконец настала великая минута, доктора Затопека с ними не было. Он сказал, что умывает руки.
– У меня есть более важные дела, чем эта ваша глупая затея, – многозначительно заявил доктор, обращаясь к удивленно поднявшему брови Скольнику. – Чем скорее эта комната будет свободна, тем скорее сюда сможет въехать кто-то, кто действительно нуждается в моей помощи.
И с этими словами он захлопнул за собой дверь.
Резкие слова доктора и его суровый тон несколько обескуражили Тамару, но, к счастью, ненадолго. На страдания у нее не оставалось времени, а кроме того, Оскар Скольник оказался настоящим фокусником, вынимавшим из шляпы один сюрприз за другим. Впервые за шесть недель Тамара еле стояла на ногах от возбуждения. Ей нравилась вся эта суматоха. Из Рима был выписан парикмахер, чтобы осветлить, покрасить, постричь и уложить ее волосы, а Макс Фактор все эти три дня провел взаперти в своей комнате, создавая специально для нее макияж, который подходил бы ей наилучшим образом. И вот теперь он тщательно и искусно накладывал, стирал, подправлял и вновь накладывал грим. Все это время Оскар Скольник ходил кругами вокруг, как акула или молодой отец в ожидании первого ребенка, – беспрестанно выкрикивая команды или выдавая бесчисленные советы. И лишь Луис Зиолко молча сидел рядом, подбадривая ее то улыбкой, то нежным пожатием руки.