Ничего не изменилось. Совсем ничего. Надежда или что-то подобное, что зародилось в ней, когда она увидела его сегодня вечером, лопнула, как резиновый шарик от укола булавкой. Она начала отодвигать стул, чтобы встать, но Эдвард схватил ее за руку.
– Где она? – спросил он.
– Кто?
– Твоя подружка, Риа.
– Представления не имею. И если вы не отпустите меня…
– Райт был очень добр к ней, Оливия. Очень, очень добр.
– Черт возьми, Эдвард…
– Он оставил ей акции «Джемини».
Она уставилась на него в недоумении.
– Могу я узнать, что это значит?
– Это компания, основанная моим отцом. – Выражение его лица стало еще мрачнее. – Компания, которую Райт доил годами. Этот пай… Компания принадлежит моей матери.
– Хорошо, хорошо, я сожалею, если это так, но…
– Мне нужен этот пай, Оливия. – Его пальцы еще сильнее сжали ее руку. – И я получу его.
Глаза Оливии загорелись.
– Я уверена, что вы свое получите. А теперь отпустите меня!
– Я задал вопрос, черт возьми. Где она?
– Я вам ответила. Я не знаю, где она. А если бы и знала, то не сказала.
Зубы Эдварда сверкнули в злобной улыбке.
– Ну и парочка! Она получает пай компании, тебе списывают кредит.
– Это и был кредит, черт возьми! – Оливия дергала руку, пытаясь высвободить ее. – Если вы не верите мне, то проверьте это с моим бухгалтером. Или в моем банке. Или у бухгалтеров вашего отчима. Я уже погасила часть кредита и собираюсь продолжать выплачивать его, как мы и договорились…
Он рассмеялся.
– И через двадцать лет ты выплатишь его полностью. Это не кредит, это – подарок. Мужчина не может дать такую кучу денег женщине, которая раньше не занималась бизнесом и не имеет дополнительных доходов. – Его взгляд остановился на ней. – Если эти деньги не являются платой за особые услуги.
Она смотрела на него, прикованная взглядом его темных, сердитых глаз, которым он удерживал ее. Наконец Оливия словно очнулась и резким движением отодвинула стул от стола.
– Спокойной ночи, мистер Арчер. – Он снова поймал ее руку, когда она встала. – Пустите меня, – угрожающе прошептала она.
Эдвард встал. Скулы его стали малиновыми.
– Сначала один вопрос, – начал он без всякой преамбулы. – Знаете ли вы что-нибудь о чувствах? Настоящих чувствах?
– Что?
– Расскажите мне о своих эмоциях, Оливия. Расскажите, что вы чувствовали в объятиях Райта. – Его рот подергивался. – Или в моих.
Она откинула голову.
– Ничего, – сказала она сквозь зубы. – Ничегошеньки.
– Черт бы вас побрал! – Пальцы Эдварда почти до боли сжали ее руку. – Все это ложь, не так ли? Тот стон, когда вы целовали меня, то, как ваше тело прижималось к моему…