— Сударь?
— Нет, ничего. Давай плащ.
— Вы не слишком рано, сударь?
— А?
Не слишком ли рано? Ничто не слишком. Это было написано на чьем-то гербе. Старом, еще из этого мира. Не помню, на чьем. Неважно. Все, что было раньше, уже неважно. Все равно хорошо сказано. Как раз для меня. Ничто не слишком. Ничто. Ничто…
— Нет, пожалуй, вовремя.
— А-а, — умиротворенно сказала Клеф. — А у господина Клегена вадинк хороший? Помню, раньше у Клегенов вадинк всегда с изюмом подавали.
Это откуда же она помнит? Разве она бывала у Клегенов? Как моя Клеф могла бы оказаться у Клегенов? И пить вадинк? И нортенийское игристое, с нежной розовой искрой, и адзгурджиали?
— Почему с изюмом? Откуда ты взяла?
— Так ихняя Брета на рынке завсегда изюм выбирает так, и чтоб не какой, а только южный, особо из Сестолиса, а то еще хук-су, знаете, светлый такой, что у Океана растет. Это, говорит, Клеф, для вадинка, а то господин Клеген очень любит, чтоб корица с гвоздикой, а потом изюм.
Хук-су. Светлый изюм, растущий у Океана. Прямо так изюмом и растет. «В этом году изюм хорошо цветет, господин Клеген. Знатный урожай будет.» Господи, какая дура! Может, плюнуть на все, уехать с Клегеном в Котержен или куда еще, и выращивать изюм до упора? Нет, уже не успеть. Урожай изюма в этом году не состоится.
— Вадинк у Клегена хороший, Клеф, только я больше его глинтвейн люблю. Глинтвейн вкуснее.
— А-а. А чем от нашего отличается, сударь?
— Да почти ничем не отличается, Клеф. За то и люблю. Только вот кончилось недавно у него в погребке шамю д'уазо двенадцатого года, так что того глинтвейна, что королю Арни нравился, уже не будет.
— А-а, — разочарованно сказала Клеф и вдруг просветлела. — Так у нас, сударь, еще дюжины четыре есть! Так что ежели королю глинтвейну захочется, вы его прямо к нам ведите! И на короля посмотреть тоже любопытственно. Он прямо вот так тоже глинтвейн пьет?
— И вадинк прямо так пьет, Клеф. Только король больше не приедет. Король, Клеф, уезжает Рассвет смотреть.
— А-а. Ну тогда ладно, нам больше останется. А то пусть после Рассвета приезжает, а, сударь? Вы ему скажите, чтоб на обратном пути завернул. А я уж тогда расстараюсь, и вадинк тоже сделаю, как у Клегенов. Брету попрошу изюма мне сыскать — это, Брета, для короля, скажу. Она поможет, так же ведь и господин Клеген, должноть, будут?
— Скажу, Клеф. На обратном пути пусть непременно заедет.
Господи, как тебе удалось создать такую дуру? Воистину, велик ты, господи!
— А-а, — сказала Клеф с прежней умиротворенностью. — Так вы тогда скажите, сударь, как возвращаться станет. Я б тогда и ванили с пернью купила. А то, сударь, старая ваниль повыдохлась и отчего-то горкнуть стала, я прямо не знаю. А пернь у нас истощилась, сударь, еще на один раз со сливками взбить будет, а потом все, надо новой купить. Плащ, сударь?