Мне понадобилось немало времени, чтобы понять, в чем дело. Три или даже четыре удара пульса.
Подо мной не было Умбрета.
Ни одного дома, ни даже камня на месте этих домов, и соответственно — ни одного человека. Не было слышно привычных городских шумов: лая собак, человеческих голосов, скрипа повозок, стука копыт — целый пласт подсознательно ожидаемых звуков отсутствовал, и на его месте зияла пугающая пустота.
— Ну что ты несешь?! — запальчиво воскликнул Хурру. — Ну ладно, Башни нет — в это я еще могу кое-как поверить, хотя и с трудом. Но чтобы целый город, существовавший не один век, не оставил никаких следов на идеальном аспекте? Это невероятно!
— Дальше тебе придется еще хуже, Хур, — тихо сказал Син, устало моргая. — Но может быть, ты тогда перестанешь возмущаться. Сейчас тебе все станет понятно.
— Извини, — ректор немного успокоился. — Давай дальше.
— Дальше я проверил, могу ли я теперь перемещаться в трех чисто пространственных измерениях. Оказалось, что могу. Пространственные параметры этого мира ничем не отличались от нашего аспекта. И тогда я спустился пониже, чтобы рассмотреть окрестности. И мне стало совсем плохо.
На поверхности земли не было жизни. Не было сейчас, и вообще никогда не бывало. Не было деревьев, цветов, травы и даже мха. Не было шелеста листьев и запаха коры. Не было насекомых, а значит — их стрекота и жужжания. Не было пения птиц и самих птиц. Не было ничего. Даже почвы в том смысле, в каком мы привыкли понимать это слово, не было. Только скалы, песок и пыль.
Я спустился совсем низко и стал искать хоть что-нибудь знакомое, привычное. Я никак не мог поверить в то, что видел. Но все, что я видел, относилось только к первым пяти стихиям. Ни Эфира, ни Жизни — самых тонких, самых идеальных стихий — не оказалось на аспекте идеальных энергий.
Принцесса прижала пальцы к губам и с ужасом посмотрела на отца. Каэнтор не отрывал напряженного взгляда от Сина. А тот неумолимо продолжал:
— Тогда я стал подниматься вверх. Я летел все выше и выше, туда, где заканчивается господство Воздуха и начинается власть Эфира. Уж там-то, думал я, ему никуда не деться. Там я его найду. Там я его поймаю. А если найду Эфир, то и Жизни не удастся скрыться от меня. Я вычислю ее потаенное убежище по модуляции Эфира. И я долетел до самого края неба, где воздух становился все разреженней и холоднее, где сквозь свет солнечного дня уже проглядывали звезды! Но Эфира там не было.
— Боги, а что же там было? — испуганно спросил Тийми.
— Пустота, — отчетливо сказал Син. — Полная, абсолютная пустота. Хуже, чем Ничто. Ничто — это все-таки что-то. А там — холодное, мертвое, совершенно пустое пространство, не заполненное вообще ничем, даже Ничего там нет. Вот когда я понял, что зашел слишком далеко, дальше разумения смертных. Там жутко, друзья мои.