- Пятьдесят процентов вины лежит на тебе.
Второв опускает взгляд в тарелку. Таковы они, женщины: думают изменить мир голыми руками.
- Нет, двадцать пять, - говорит он.
- Не шути, мой мальчик, не смейся. Ты очень плохой муж. Ты не держал жену в руках, ты просто позволял ей существовать рядом с тобой.
- Это, по-моему, истинная интеллигентность.
- Ты плохо знаешь женщин.
- С нас слишком большой спрос. Мы должны знать языки, математику, химию, астрономию, политэкономию и женщин тоже. Я считаю, что программа несколько перегружена.
- Может быть, но это жизнь.
- Да, ты права. Но все же я хотел бы кое-что исключить из своей жизни.
- Что же?
- Избыточную информацию. Бесполезное знание существа женской натуры.
Мать вздыхает:
- Не думаю, чтобы это было бесполезно. В общем, смотри сам. Все мужчины так самонадеянны!
Мать уходит, а он остается. Она уходит, чтобы набрать силы для новой атаки. Она возвращается и приносит слоеные хрустики.
Эти нежные спирали из подрумяненного теста автоматически переводят стрелку времени назад, в детство. Второв улыбается и запускает руку в вазу.
- Будет серьезный разговор, мама?
- Да, сынок.
- О чем?
- О тебе.
- Тема выбрана не совсем удачно. Разработка указанного направления малоперспективна.
- Возможно, но... оставим шутки. Что ты думаешь делать с Вероникой?
Второв поморщился.
- Как - что? Встретимся, поговорим, обменяемся впечатлениями, и, пожалуй, все.
Мать поджала губы и посмотрела в окно.
- Слушай, Саша, так это продолжаться не может. Уже прошло много лет с того момента, как эта женщина ушла от тебя. Она бросила тебя ради легкой жизни...
- Прости меня, мать, - торопливо перебил ее Второв, - мы с ней просто разошлись, давай будем говорить о ней уважительно. Да и не знаем мы, насколько легка ее жизнь. А кроме того, заочно осудить человека, ты сама понимаешь, просто нехорошо... Лично она во многом и не виновата. Так уж ее воспитали.
Наступило долгое молчание.
"Какой тяжелый и неприятный разговор! Кому это нужно? Почему люди должны мучить друг друга?"
Но мать решила довести расследование до конца. Она еще плотнее сжала губы.
- Я не имею права говорить так, как я говорю, - сказала она упрямо.
- Ну хорошо, хорошо, мама...
- Видишь ли, Саша, возможно, что ты ее еще любишь, даже наверное так это и есть, иначе какой нормальный мужчина позволит водить себя за нос так долго...
- Я псих, мама.
- Не паясничай. Ты должен понять, что я ничего против Вероники не имею. Я могу понять ее как женщина, но я не могу согласиться с ее поведением. Да, я ее осуждаю. Но ты тоже неправ. Ты неправ по существу. И я тебе заявляю: так продолжаться не может.