— Бабские штучки. Жженый сахар. Только в Зальцбурге монахи-бенедектинцы умели варить особо крепкое пиво, и даже баварцы смотрели на это сквозь пальцы, потому что считалось — оно помогает монахам выдерживать пост. Те ничего не ели, только хлестали свой солодовый напиток.
— В Зальцбурге родился Моцарт, — сообщила Маша. — Это — в Австрии, а не в Баварии.
— А я думал, в Австрии родился только Штраус, — хмыкнул тогда Николай. — Он прославился тем, что медленные вальсы писал…
Николай остановился и оглядел витрину первого попавшегося на пути киоска.
— Мне, пожалуйста, «Баварию», — попросил он, вспоминая разговор. — По ноль тридцать три, — протянул деньги в окошко киоска и заглянул туда сам. — А почему написано, что «Бавария» сделана в Казани?
— Господин, дайте штукарь, — услышал он голос за спиной и оглянулся.
Тип в потрепанном сером костюме и малиновой рубашке протягивал руку:
— Рубль, то есть, не деноминированный. — пояснил попрошайка.
— Очень пить хочется.
— Мне самому хочется, — возразил Николай.
— Потерпи, — вдруг сказал бомж, и Николай почувствовал, как что-то твердое уперлось в нижнее левое ребро.
— Ой, — возразил Николай.
— Пойдем, — пригласил «бомж», сверкнув в темноте золотыми зубами. — Тебя тут ждут — не дождутся..
— А как же пиво? — вздохнул Николай.
— Давай сюда, раз уплачено. Я не побрезгую, — согласился разбойник, продолжая тыкать ему в бок стволом пистолета с плоским, разделенным продольной бороздой глушителем из серебристого металла.
— «Beretta S93», — Николай определил марку пистолета. — С глушителем «Stopson».
Оружие для тех, кто понимает. Но я предпочитаю вороненый цвет. Не так заметно.
— На складе оказался только такой, — похититель вроде шутил, но в голосе проскользнуло уважение. — С тобой только поговорить хотят, так что не делай резких движений, и все обойдется.
Николаю показалось, что похититель немного его побаивается.
— Надень, — он протянул Николаю черные очки.
— Да я же ничего в них не вижу! — стекла очков оказались абсолютно непрозрачными.
— Так и было задумано, — хмыкнул «бомж». — Я тебя поведу под руку.
Они сели в машину, не то что номер, но даже марку которой не было никакой возможности определить. В салоне похититель приковал Николая наручниками к ручке дверцы.
— Неудобно, — пожаловался Николай.
— Извини, братан, придется потерпеть.
— А если ГАИ остановит?
— Подорву нас обоих. У меня по сто грамм тротила под каждым сиденьем.
— Будем надеяться, что мы не нарушим Правил дорожного движения, — от всего сердца пожелал ему Николай. — Я не люблю тротил и даже его эквивалент.