— При чем здесь труп?
— А при чем здесь человек с женскими колготками вместо лица, который хотел сломать мне шею? — резонно спросил Николай.
— Он ведь открыл дверь своим ключом.
— Мало ли каким образом можно открыть дверь, — напомнила Маша.
— И знал адрес.
— Мало ли откуда можно знать адрес.
— Но все же, чья это квартира? Вы ведь с подругой ее снимали? У кого, кто хозяин?
— Свет что ли, клином сошелся на этой квартире, — Ники поднялся — Пойду, проверю, свежая ли у них форель, — и нетвердой походкой двинулся через проем в первый зал.
С места, где они сидели, нельзя было разглядеть, как он туда добрался. Но так как звуков падения и криков не было слышно, Николай заключил, что сотрапезник добрался благополучно. Тем более через несколько минут принесли бокал вина.
Только один бокал.
Он еще подождал с полчаса, и тогда принесли счет.
— А наш дружок? — спросил Николай, — Ведь он за нас всегда расплачивается.
— Ваш дружок уехал, — ответила официантка. — А платить все равно придется.
— Не при деньгах я сегодня, — вздохнул Николай. — Ну что ты поделаешь!
* * *
— Может, вы примите залог? — предложила Маша, снимая с запястья часы.
Официантка отрицательно покачала головой, и позвала громким голосом:
— Арчил!
Арчил выглядел внушительно, Маша даже непроизвольно втянула голову в плечи.
— Поели, вина французского выпили пять раз по двести, а платить не хотят, — пожаловалась официантка.
— С какой стати — французского? Может, вы с нас еще за авиабилет Париж-Москва деньги потребуете? — сварливо возразил Николай. — Под Рогачево разливают, сто километров от Москвы.
— Заткнись, придурок, — прошипела Маша. И, обращаясь к Арчилу, предложила, обаятельно улыбаясь:
— Могу я оставить в залог этого джентльмена, а тем временем съезжу за деньгами?
Займет не больше часа.
— За час, хАрАшо. Но в залог останЭшся ты, а мужик сЭздит.
— Почему я в залог? — возмутилась Маша.
— Вах, зачЭм мнЭ другой залог?
* * *
Выйдя из подъезда с деньгами, а они оказались именно там, под простынями, где и сказала Маша, Николай посмотрел на часы. Он укладывался в час, отпущенный официанткой, и потому решил не торопиться.
Тем более ужин оказался пересоленным. И Николая мучила жажда.
— Никогда не пей пиво, в котором присутствует что-нибудь, кроме воды, солода и хмеля, — поучал его давеча Ники, когда они ехали в ресторан. — В Баварии еще в тыща дремучем году приняли закон, запрещающий что-либо подмешивать в этот божественный напиток. И чтобы не слабее пяти градусов, и не крепче пяти и шесть десятых, поверь моему опыту, — добавил тогда он.
— А мне нравится портер, — перебила тогда Маша, — особенно «Балтика N 6». Когда свежая.