— Наверное, ангел-хранитель, — ответила она весело.
— Хотел бы на него посмотреть.
— Ангела-хранителя нельзя увидеть. Просто когда нужна помощь, он оказывается тут как тут.
— Мог бы оказаться тут как тут пораньше, — хмуро заметил Родион. — А то мне сначала чуть не разбил голову коротышка-каратист, потом кто-то выстрелил из арбалета и, наконец, едва не сожрали пираньи.
— Насчет каратиста я еще могу поверить, — пробормотал под нос частный сыщик.
— Он просто набивает себе цену, — продолжала смеяться Светлана. — Ждет, когда я брошусь ему на шею.
— Цену себе я знаю, — сердито отрезал Родион. — Но ты могла бы быть более благодарной стервой.
— Но я же не отказываюсь броситься на шею, — возразила она. — Вот только приду в себя, приму ванну, переоденусь…
— Да кому ты нужна одетой, — заметил Родион. — …Слушай, я только ее расспрошу и уеду, — взмолился частный сыщик, глядя на грязный стол.
Они сидели вдвоем на кухне у Родиона. Тот в очередной раз забыл помыть посуду. Сыщик сидел как на иголках. Он боялся в чем-нибудь извозиться.
— Соврет, — заметил Родион. — Разве ты еще не понял, что она предпочитает врать.
— Но телефонный звонок…
— Если прямо сейчас начать расспрашивать, она насторожиться и сумеет выпутаться. Скажет, у нее там живет школьная подруга.
— Что же делать?
— Сегодня я ее не выпущу, а там — следи. Ты же профессионал, — напомнил Родион с улыбкой. — Может, она сама приведет тебя к владельцу кольца из желтого металла. А может, и к ангелу-хранителю одновременно.
— Ты думаешь, Бруно Ковальский… — начал частный сыщик.
— Ничего я не думаю, — отрезал Родион. — Знаю только, что ее муж не мог покончить с собой. И полагаю, что тот, кто додумался позвонить милицию с сообщением о бомбе, может и додуматься, как представить убийство самоубийством.
— Но я видел заключение врача.
— Угу. Видел. Хотя никто не имел права тебе его показывать. Сейчас за деньги можно все. В том числе и купить нужное заключение.
— Бруно Ковальский не стал бы убивать… — Кто, к черту, говорит о твоем Бруно! — взорвался Родион.
— Подожди, — попросил сыщик. — Я не сказал тебе главного. Бруно — ценная личность. Группа серьезных людей, назовем их так, вложила в него деньги.
— Он что, артист?
— Нет… Но оригинальная личность, можешь мне поверить. И не менее ценное вложение капитала, чем какая-нибудь певичка в прозрачных трусах.
— Капитала, не облагаемого налогом? — уточнил Родион.
Мужичок кивнул.
— У Валентина Семеновича были финансовые затруднения, — задумчиво произнес Род. — И если бы он узнал, что у твоего Бруно можно разжиться деньжатами… Нет, все равно не верю, — он покачал головой.