— Егор Михеич, — сказала жена, возвращая его к действительности, — это же — большая честь для нас — оказать отечественной науке такую действенную помощь. Ты понимаешь, что там могут быть ещё неизвестные книги, новое «Слово о полку Игореве» или ещё что-то такое о жизни наших предков, что все ахнут! — Тоня взволнованно выпрямилась и заговорила с пафосом: — Я очень горжусь тем, что товарищ Осипов заинтересовался скитом и приехал к нам из самой Москвы!
— Помолчи! — грубо осадил её Егор, хмуро оглядел её удивлённо застывшее лицо, никогда ещё он так жестоко с ней не говорил. — Помолчи… А вам, вот, что скажу, товарищ учёный, сбрехала тебе моя баба. Нету никакой библиотеки, причудилось мне. Помирал в тайге от холода и голода, вот и привиделось…
— Всё же ты хам, Егор! — как-то неестественно взвизгнула Тоня. — Как же мы теперь появимся в Москве?
— Я там ничего не потерял, — усмехнулся он.
— Сам же мне всё подробно рассказывал, даже говорил о каких-то языческих богах: Перуне, Световиде и Даждьбоге, а теперь отпираешься?! Есть библиотека! Но, почему ты не хочешь показать Витольду Львовичу какие-то церковные книжки. Мы сейчас по всей стране ведём активную борьбу с религией. В Москве снесли чуждый её облику храм Христа Спасителя и прочие дурманящие народ колокольни… Должна тебя предупредить, что ты намерился совершить антипартийный поступок, не дозволяющий распознать и, возможно, уничтожить скрытное паучье гнездо подрывной религиозной литературы… И-и…
— Помолчи-и! — устало повторил Быков, икоса взглянул на гостя и уловил, как тот сурово поджал вислую губу, как напрягся и побледнел. — Нету библиотеки! Вот мой последний сказ! Если не верите — ищите. Смотрю я, дорогая жена, что вы спелись хорошо друг с другом и ножку твою под столом он не зря давит. До свиданья, дорогой товарищ, — повернулся Быков к Осипову, — я хорошенько подумаю, может быть, вспомню ещё какую брехню, а вы опять к нам приезжайте.
— Вы за это ответите, товарищ Быков! — закипятился Витольд Львович. — Я сегодня же дам телеграмму в Москву, и вас под конвоем поведут туда, застаавят вспомнить.
— Даже так? — Егор усмехнулся и встал. — Тогда, нам не о чём больше судачить. Проваливай!
— Егор Михеич! — возмущённо взвилась голосом жена и раскраснелась. — Ты не имеешь права говорить с учёным в таком грубом и непочтительном тоне! Это — некультурно! Ты поступаешь в антипартийном ракурсе. Немедленно извинись и завтра же собирайся в экспедицию!
— Эх ты-ы, приказчица… Ты ли это? Тоня? Опомнись! Видимо, ты удалась из той породы баб, что без мужней трёпки портятся. Сразу на шею лезут и уздечку норовят надеть… а потом, начинают презирать коня, ненавидеть люто за покорство и доброту. Скажу честно, есть библиотека! Но вам не покажу, не верю я вам…