До следующего «розового понедельника» оставалось четыре дня. Тут я вдруг получила от Эллен по почте посылку, тоненькую и твердую, как деревянная доска. Каково же было мое удивление, когда я распаковала ее и между двух плотных картонок нашла акварель, которую наш папочка написал в юности. Кто бы мог подумать, что он вообще когда-то брал кисть в руки?! Сюжет отец выбрал самый простой, неброский: вечер, поле, ручей, деревья. Мне вдруг впервые в жизни захотелось любить моего папу. И я решила изобразить его на семейном портрете не старым и больным, каким он мне запомнился, а молодым человеком, которому когда-то захотелось перенести на бумагу этот мирный пейзаж.
Райнхард заявился домой раньше обычного и увидел на кухонном столе большой кусок стекла, разложенные фотографии и альбом с набросками разных фигур и групп людей. О моем грандиозном проекте муж еще ничего не знал.
— Ты что, «Тайную вечерю» Леонардо да Винчи скопировать собралась? — съязвил он.
Я бросилась с жаром объяснять.
— Спасибо, что меня не забыла, — сострил Райнхард, — а моя родня где будет, можно узнать?
Вот досада, о них-то я и забыла совсем! Я стала считать: даже если убрать кое-каких дядюшек и тетушек, все равно получится тринадцать человек, и всех надо разместить в нашем саду.
— Многовато будет, — решила я.
Муж тут же потерял всякий интерес к портрету.
— Когда будем есть? И куда ты задевала папку с документами?
По его легкому швабскому выговору я поняла, что он слегка нервничает. Я тут же убрала свое художество прочь со стола и призналась, что до сих пор не напечатала ни слова. А потом поспешно принялась готовить ужин.
— Дальше так не пойдет, — отозвался Райнхард раздраженно, — лучше я возьму на работу профессиональную секретаршу.
Мне бы только радоваться, что кто-то наконец избавит меня от этой писанины, но все-таки стало обидно: он хочет взять секретаршу не для того, чтобы меня освободить от работы, а потому, что я не справляюсь.
Но на этом не кончилось. Мой благоверный стал мне выговаривать, что я всегда была склонна к истерике, а теперь у меня и вовсе начинается психоз. Я слушала с каменным лицом. У-у-у… Старо как мир: муж изменяет жене, она все чувствует, — у женщин ведь шестое чувство, их не обманешь, — а он пытается ей внушить, что у нее крыша поехала от ревности. Что ж, Райнхард своего добьется: я или вправду свихнусь, или руки на себя наложу. Ну уж нет! Не выйдет! Видели мы это уже в кино, в книжках читали! Нас голыми руками не возьмешь.
День спустя, пройдясь по магазинам, я сделала небольшой крюк и заглянула на минутку к Райнхарду в бюро. Если бы муж уехал на стройку, то позвонил бы, он всегда переключает свой офисный телефон на домашний, когда отлучается с рабочего места. Уходя утром из дома, я включила автоответчик.