Так, в калитку лучше не соваться. Эта жертва новоявленного Мичурина может и сожрать, судя по всему. Поэтому я подпрыгнул, подтянулся, заскреб ботинками по доскам ― и через пару секунд уселся наверху забора. Рядом в доски вцепились две маленькие ладошки, и еще через несколько мгновений рядом со мной оказалась Маша.
Я опять крикнул Ваське:
― Василий! Расскажите же, что здесь случилось? Мы тут все сгораем от желания услышать вашу историю!
Кричал я таким противным и манерным голосом, что меня легко можно было бы принять за одного из тех, что рискуют быть кастрированными в аборигенских городах. Васька лишь зло посмотрел на меня, плюнул прямо на одну из мраморных эльфиек под ним и спросил мрачно:
― Убить это сможешь?
― Даже не знаю… ― протянул я. ― А не жалко? Столько старался, колдовал, а я возьми да и убей.
― Я вот сейчас в тебя «Знак смерти» пущу, пошутишь тогда, ― пригрозил он, впрочем, неискренне.
Васька не злой, только поэтому я так и резвился здесь. Посмотрел бы я на кого другого, кто взялся издеваться над самым сильным некромантом верховьев Великой.
― Василий, вы же не сможете, ― крикнул я в ответ, иронизируя. ― Если бы могли, то, скорее всего, вы лишили бы это несчастное существо этого жуткого и нездорового подобия жизни! Наверное, у вас дрожат руки от холода и слова заклинаний забываются под воздействием стресса! Я прав?
― Прав! Чтоб тебя… Час битый уже здесь сижу!
Голос у Васьки вправду был скорее несчастным, чем злобным. И хриплым. Простудился, видать.
― Скажите, неужели вам и вправду не жаль тех трудов, что вы положили на превращение юного кабанчика в подобную тварь, как будто только что вырвавшуюся из самых глубин адского пекла?
Вопрос я сопровождал жестами античного актера, играющего в трагедии. Или в театре кабуки ― один хрен ни того, ни другого не видел.
― Ты… блин… поболтай еще, поэт! Комедиант долбаный! ― срываясь на сиплый фальцет, закричал Василий. ― Убей это, на хрен, или я за себя не отвечаю!
― Василий, так вы утверждаете, что сейчас вы отвечаете за себя?
Из окна опять послышался смех, отчего Васькино лицо снова пошло пятнами, а глаза стали красными, как у кабаньего зомби внизу.
― Ты убьешь его или нет? У меня ноги заледенели!
Теперь в голосе некроманта послышались уже истеричные нотки.
― Хорошо, ― кивнул я солидно. ― Но только после того, как ты скажешь, зачем совал себе два пальца в глотку.
― Какая тебе разница? Плохо мне!
Он даже слегка подпрыгнул от возмущения, отчего вода обрушилась волной, заставив зловещего свинского мертвеца немного отскочить.
― Ну… интересно все же. А что там у вас в кругу нарисовано? Вон там! ― указал я пальцем на расчерченный круг, где явно проводился зловещий ритуал по оживлению свина. ― Вы в классики играть собирались? Со свинкой? Или на свинку?