Нельзя призывать к недооценке оккультной деятельности [явный рок, национальный гений или рука провидения]... но, учитывая, что оккультные и подобные им действия всегда являются скрытыми пружинами, надо также иметь в виду, что они по самой своей природе и должны быть скрытыми, а осязаемые виды деятельности, посредством которых проявляется движущая сила скрытых пружин, должны быть, следовательно, достаточными для самостоятельной активности без реальной помощи со стороны скрытых сил; действие последних проявляется только силой магического влияния (126).
В 1915 году Веблен вернулся из виртуального путешествия в германский муравейник. Знаменитая культура фатерланда, на языке которой он бегло читал, не была ему чужда. Несмотря на то что он, как американец иностранного происхождения, был сыном трех миров — сердце его принадлежало Норвегии, разум Америке, а дух морю, — по стилю, образованию, методу и эрудиции Веблен был «немцем», типичным солидным германским ученым.
Но возрождение в империи Вильгельма II «феодального идеала», «надменная напыщенность» и «хищническое правление тевтонских завоевателей» вызвали у Веблена такое острое неудобство, что к концу исследования этот дискомфорт превратился в чувство полного отвращения (127). Как я уже говорил выше, Веблен был уверен, что западному сообществу следует опасаться смеси немецкой воинственной чванливости и высочайшего уровня технического развития (128). Но помимо высказанной политической озабоченности Веблен открыл в складках одежд германского общества глубоко спрятанные под тонким покровом пруссачества тайные пружины коллективного движения. Нечто, чье независимое смещение в определенных условиях и под влиянием «одаренной личности» могло набрать достаточно сил для того, чтобы охватить весь социальный организм Германии и превратить его в нечто совершенно иное, преобразив до неузнаваемости. Возможно вспомнив о поразительном феномене анабаптизма, отважный капитан Веблен дал следующее описание уникальных категорий «отдаренных» типов, а также описание их возможных деяний под влиянием этого скрытого источника:
В успешном уходе от действительности в царство веры... будет возможно увидеть, что любое такое новшество или аберрантная схема обычаев, привычек и стиля мышления, касающегося сверхъестественного, неизбежно начинает возвышаться как своего рода аффект небольшой группы индивидов, каковые — и это можно допустить с большой долей уверенности — оказываются в психологических рамках, благоприятствующих новому стилю мышления; к этому упомянутые индивиды принуждаются дисциплиной — физической или духовной, а скорее, и той и другой, причем дисциплина эта не укладывается в рамки ранее принятых взглядов на такие вещи. Обычно все, кроме самих новообращенных, считают таких пионеров царства сверхъестественного исключительными или чудаковатыми людьми, особо одаренными личностями или даже личностями, пораженными патологическими идиосинкразиями и подверженными противоестественным влияниям... Получающийся в результате вариант культа со временем будет находить все больше последователей, особенно в случае, если внешняя дисциплина общества такова, что предрасполагает изменение стиля мышления значительного числа людей в направлении, определенным новым религиозным представлением. И если этот новый вариант веры окажется достаточно удачливым в том смысле, что совпадет по духу с текущими изменениями обыденной жизни, то узкая группа прозелитов разрастется до масштабов устрашающего всенародного религиозного движения, обретет всеобщее доверие и станет оракулом, изрекающим истинный символ веры. Quid ab omnibus, quid unique creditur, credendum est. Именно так многие встанут в ряды последователей новых религиозных представлений, это будут те, кто никогда не смог бы ни при каких обстоятельствах спрясть ту же пряжу из собственной шерсти; более того, этот новый вариант слепой веры может со временем вытеснить первых прозелитов родительского культа, из которого произойдет народная вера (129).