— Да? — как будто узнал что-то новое.
— А почему ты держишься за мои груди? Боишься упасть с лавки? Прекрати!
— Мне это полезно. — Он дышал ей в шею сзади, а его руки плотно обхватили ее грудь. — Приятно, что их две. По одной для каждой ладони, чтобы руки не ссорились — каждая при деле.
Она посмотрела на мужа с укоризной:
— Ты опять трогаешь меня. Он потрясение посмотрел на нее и принялся объяснять:
— Нет, нет и нет! Я только поддерживаю их.
— Как благородно. — Она воткнула шпильку в волосы. — Я не могу ни о чем другом думать, кроме как о нем. — Она даже не произнесла имя Эндрю Парсонса.
Тут ее муж неожиданно предложил:
— Давай вернем его назад на плато и бросим там. Мы могли бы пристрелить какую-нибудь лошадь и навалить на его ногу.
— Но только не нашу лошадь!
— Ты, оказывается, жадина! Она пожевала губами, как будто что-то застряло в зубах, затем серьезно произнесла:
— Он же человек!
— Нет, действительно? Они помолчали.
Муж ласкал ее тело и шею. Она продолжала накручивать оставшиеся пряди. И вдруг сказала:
— Твои родители приезжают через три дня. Ее муж ухмыльнулся.
— Почему ты смеешься?
— Так, подумал, что они еще молоды. Мой отец старше меня всего на двадцать лет, а мама старше тебя только на двадцать один год. Они очень торопились пожениться. Я родился ровно через девять месяцев после их свадьбы!
— Если бы они не спешили, мы могли бы с тобой не встретиться.
Он посмотрел на ее отражение в зеркале, и они улыбнулись друг другу.
— Действительно!
Он продолжал сидеть, расставив ноги и обхватив ими бедра жены, и осторожно водил небритым подбородком по ее плечам.
Когда она наконец уложила все завитки на голове, он спросил:
— Готова?
— Для чего?
— Для меня!
— Перестань трогать мои волосы! Он усмехнулся и с упреком сказал:
— Да я их не трогаю! Твои волосы — это одна из твоих сексуальных приманок?
— Я выну шпильки.
— Я бы никогда не заметил их!
— Тебе нравится только мое тело!
— Мне нравишься ты, твое тело, твой запах, и как ты смеешься, и твоя змеиная улыбка, когда ты хочешь меня!
Она, словно негодуя, воскликнула:
— Я никогда не хотела тебя! Я только рабыня, используемая для секса. Мужчина засмеялся:
— А как ты обнимаешь, и корчишься, и обвиваешься, и задыхаешься? Напомнить?
— Потерпи. — И она с улыбкой облизнула губы, а ее глаза призывно сверкнули.
Двумя днями позднее Джоанн Мюррей подъехала на своей машине к дверям дома Киперов.
Она была огненно-рыжей. Это означало, что она независима: огненно-рыжие чрезвычайно независимы.
Рыжеголовые люди всегда вызывают повышенное внимание, и их поддразнивают. Но это только укрепляет их характер. Эти люди большие индивидуалисты и живут так, как они желают.