Однако аплодисменты бушевали вокруг Кая. Публика сразу поняла, что под влиянием внезапного импульса он поставил крест на своей победе в гонках и спас животных. Что за этим стояло — позерство или любовь, — имело второстепенное значение. Люди оценили этот жест по достоинству. Одну собаку Кай зажимал под мышкой и пытался поймать другую, которая продолжала прятаться и тявкала, засев между колесами. Он слышал, как, грохоча, приближаются другие машины, и еще крепче прижал к себе собаку.
Последние машины промчались мимо, и Кай оторопело оглядел свою руку, в которую болонка так крепко впилась зубами, что пошла кровь. Это не осталось незамеченным, по трибунам пробежал смешок. На трассу полетели первые цветы, вспыхнул восторг, гонки были забыты из-за этого происшествия, которое, развиваясь чисто автоматически, так неожиданно расцвело эмоциями и теперь весело плескалось на ветру настроения. Рекорд сделался чем-то неважным и вторичным, он был слишком новым, так что им вполне можно было пренебречь ради красивого жеста — возможно, и ради двух клубков шелка, — но пусть даже только ради жеста: насколько же это было приятней…
Громкоговорители взывали к тугоухим. У барьера на миг возникла сутолока, множество рук кому-то помогали, вот вынырнула темноволосая голова, узкое лицо, потом над другими головами выросла молодая дама, спрыгнула вниз, выбежала на трассу, — собаки, прыснули ей навстречу, она подхватила их и, держа в каждой руке по болонке, подошла к Каю. Потом спустила собак на землю и на глазах у всех расцеловала его.
Публика была в восхищении. Кто-то в приливе восторга хотел штурмовать трассу и вынести оттуда Кая на руках. С трудом удалось ему сесть обратно в автомобиль.
Возле мастерской он натолкнулся на Мэрфи, который сразу поздравил его с отличной ездой. Кай продолжил церемониал, поздравив Мэрфи с победой. Тот, подхваченный волной благородства, в свою очередь заявил, что, не случись неприятности у Кая, ему, Мэрфи, никогда бы не выиграть, поскольку неполадки в его машине отбросили бы его далеко назад.
— Это была, скорее, приятность, чем неприятность, — рассмеялся Кай.
Мэрфи с недоумением посмотрел на него.
— Поршень лопнул? — деловито спросил он. О происшествии на трассе он еще ничего не знал.
От необходимости отвечать Кая избавили служащие дирекции, которые пребывали в некоторой растерянности. Они не знали, как им квалифицировать инцидент. С одной стороны, поведение Кая нарушало регламент, с другой, это было не столь существенно, раз победителем он не стал. Они окружили его. Была ли у него какая-то причина? Он же мог преспокойно катить дальше, ведь если бы он задавил таких маленьких собак, машину бы не занесло, возможно, он вообще ничего бы не почувствовал, разве что короткий толчок.