Штайнер спокойно посмотрел на покрытое пятнами лицо без подбородка с голубоватыми тенями под глазами. Он знал, что ждет его впереди, но все это показалось ему чем-то очень далеким, словно вообще его не касалось.
Штайнбреннер подмигнул, облизал губы и отступил на шаг.
– Как и прежде, без совести, Штайнбреннер? – спросил Штайнер.
Тот ухмыльнулся.
– Совесть моя чиста, мой дорогой! И становится все чище и чище, чем больше мне попадается вашего брата. На сон тоже не жалуюсь. Но для тебя я сделаю исключение, навещу тебя ночью, чтобы поболтать с тобой немного… Увезти! Живо! – внезапно сказал он резко.
Штайнер, сопровождаемый эскортом, спускался вниз по лестнице. Люди, шедшие навстречу, останавливались и молча пропускали их. На улице замолкали все, мимо кого они проходили.
Штайнера привели на допрос. Пожилой чиновник задал ему ряд вопросов, касающихся анкетных данных. Штайнер ответил.
– Зачем вы вернулись в Германию? – спросил его чиновник.
– Хотел навестить жену перед ее смертью.
– Кого вы встретили здесь из ваших политических друзей?
– Никого.
– Будет лучше, если вы сознаетесь прежде, чем вас уведут отсюда.
– Я уже сказал: никого.
– Кто вам дал задание приехать сюда?
– У меня не было никаких заданий.
– К какой политической организации вы примкнули за границей?
– Ни к какой.
– На какие же средства вы жили?
– На деньги, которые зарабатывал. Вы же видите, что у меня австрийский паспорт.
– С какой группой вы должны были связаться?
– Если б я хотел связаться, я бы вел себя иначе. Я знал, что делаю, когда шел к своей жене.
Чиновник задал ему еще ряд вопросов, потом посмотрел паспорт Штайнера и письмо от жены, которое нашли при обыске. Перечитав письмо, он перевел взгляд обратно на Штайнера.
– Сегодня после обеда вас увезут, – наконец сказал он.
– У меня к вам просьба, – сказал Штайнер. – Небольшая просьба, но для меня это имеет громадное значение. Моя жена еще жива. Врач сказал, что она проживет один-два дня. Она знает, что я должен завтра прийти, и если я не приду, она поймет, что я уже здесь, Я не жду к себе ни сострадания, ни снисхождения, я просто хочу, чтобы моя жена умерла спокойно. Поэтому я прошу вас задержать меня на день-два и разрешить мне увидеться с женой.
– Ничего не выйдет. Я не могу предоставлять вам возможность для побега.
– Куда я смогу убежать? Комната находится на шестом этаже и не имеет другого выхода. Если меня кто-нибудь отвезет и встанет у двери, я не смогу ничего предпринять. Повторяю: я прошу не ради себя, а ради умирающей женщины.
– Не могу, – повторил чиновник. – Я просто не располагаю такими полномочиями.