Она разведена, она независима. Доказала, что может быть самостоятельной, вести дом, иметь машину и лужайку в собственном дворе... Но истина была совсем не в этом. А в том, что ее место рядом с Майклом. Когда он встал и произнес тост от их имени, она почувствовала защищенность - пусть они разыгрывали спектакль - и сильную тоску по тому, что ушло: мать, отец, их дети - все вместе. Как это было вначале. Зачиная этих детей, которые сейчас сидели через стол от них, они думали, что всегда будут вместе.
Майкл почувствовал, что за ним наблюдают, и повернулся к Бесс.
Она отвела глаза.
Подали кофе и десерт - смесь прослоенных сладостей, клубники, бананов и чего-то белого и пышного. Она наблюдала, как Майкл следит глазами за Рэнди. Но сын игнорировал отца и разговаривал с семнадцатилетней дочерью Пэдгеттов, сидящей слева от него.
- Прекрасный тост, - шепнула Бесс.
Майкл взял ложку десерта.
- Все это оказалось труднее, чем я думал.
Она удержала себя от того, чтобы тронуть его за рукав.
- Не оставляй своих попыток сблизиться с ним, Майкл, пожалуйста.
Играя свою роль перед людьми, с которыми только что познакомились, они изображали на лицах безмятежность и притворялись, что мило беседуют.
- Это причиняет боль, - вздохнул он.
- Я понимаю. Ему тоже. Поэтому ты не должен отступать.
Майкл положил вилку, взял обеими руками чашку кофе и смотрел поверх нее на сына.
- Он меня ненавидит.
- Я думаю, что он пытается ненавидеть, но это ему дорого обходится.
Он потягивал кофе. Затем повернулся к Бесс:
- Я не совсем тебя понимаю. Чего вдруг ты захотела, чтобы мы с Рэнди помирились?
- Ты его отец, все очень просто. Я начинаю понимать, сколько мы наделали вреда, втянув детей в нашу холодную войну.
Он поставил чашку на стол, вздохнул, откинулся на спинку стула.
- Хорошо, Бесс. Я попробую.
***
По дороге домой Рэнди дулся.
Бесс поинтересовалась:
- Тебя что-то беспокоит?
Он взглянул на нее, отвел глаза и сосредоточился на дороге.
- Рэнди? - повторила она.
- Что это происходит между тобой и стариком?
- Ничего. И не называй его стариком. Он твой отец.
Рэнди выглянул из бокового окна и пробормотал, словно про себя:
- Дерьмо.
- Разве ты не видишь, что он хочет наладить отношения?
- Потрясно! - взорвался Рэнди. - Он вдруг вспомнил, что он мне отец, и я должен за это целовать его задницу, хотя шесть лет ты не делала секрета из того, что его ненавидишь.
- Возможно, я была не права. Не важно, что чувствовала я, нельзя было навязывать эти чувства тебе.
- У меня своя голова на плечах, мама. Я и сам понимаю, какого дерьма он наложил. Эта баба... Он разрушил наш дом!