— Кроме того, я видел, как в четверг Майклу передали записку, и проследил за ним до конторы Стэнмора, — вмешался Кинрик. — Он тоже не вернулся.
— За неимением другого человека, кому можно было бы довериться, Кинрик попросил о помощи меня, — заключил Абиньи.
— И сколько же мы просидели в этом злосчастном месте? — спросил Бартоломью и наклонился растереть окоченевшие ступни.
— Сейчас уже почти утро субботы. Когда Грей вернулся вместе с твоим зятем и рассказал, что их одурачили якобы больной рукой Эдит, Кинрик заподозрил, что заговорщики что-то затеяли.
Абиньи так и распирало от любопытства, и, несмотря на усталость, Бартоломью полагал, что они с Кинриком заслужили право услышать ответы на свои вопросы. Майкл пустился в пространные и подробные объяснения, пока Бартоломью задремал в тепле у очага, а Абиньи с Кинриком слушали как завороженные. Наконец бенедиктинец поднялся и прервал дрему Бартоломью.
— Боюсь, нам придется пережить все это еще раз, — сказал он. — Утром приезжает епископ.
Бартоломью простонал.
— Мы и так целыми днями только и делаем, что говорим.
Майкл погрозил ему пухлым белым пальцем.
— Это куда лучше того, что готовили тебе Суинфорд и Колет.
Майкл, бесспорно, был прав. Они немного постояли перед входом в кухню. Бартоломью наслаждался свежим бодрящим запахом ночи и любовался небом, которое уже не чаял увидеть вновь.
Кинрик зевнул во весь рот.
— Пожалуй, пойду-ка я спать. Через пару часов начнется университетский диспут, и меня пригласили за шиллинг поработать помощником педеля — приглядывать за воришками-карманниками в толпе. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я остался с вами, — добавил он, с тревогой глядя на Бартоломью.
Бартоломью покачал головой, улыбаясь.
— Иди на диспут, это развлечет тебя, — сказал он. Потом поднял глаза на небо, и в голову ему пришла одна мысль. — Я думал, диспут отменили из-за чумы.
Майкл фыркнул.
— Это важное событие, люди за много миль едут послушать. С чего бы городу упускать такой случай заработать? Что нам черная смерть, когда можно сбыть товары, заработать деньги за ночлег и заключить сделки?
* * *
Проснулся Бартоломью в темноте. Сначала ему почудилось, что он все еще в подвале, но ему было тепло и удобно, и он понял, что лежит в своей постели в Майкл-хаузе. Но ведь перед сном он оставил ставни открытыми — он так долго пробыл в темноте, что попытка отгородиться от солнечного света казалась непростительным кощунством. А сейчас ставни были закрыты. Бартоломью закутался в одеяло. Может быть, Абиньи закрыл их, когда врач уснул; наверное, он проспал целый день, и снова настала ночь.