— Карту кто-то взял!
От этих слов Шурка окаменел и, не мигая, уставился на развороченный порог. Таня поставила котелок на печь и тихо спросила:
— Значит, нам возвращаться обратно в лагерь или в Иркутск?
Если хотите, идите, а я до Жаргино доберусь один.
— Почему Петька, сразу так? Я просто спросила, что делать. Может, по этой карте идёт туда целая банда с диверсантами. Нам же с ними не справиться!
В печке громко треснул сучок. Шурка вздрогнул, покосился на тёмное окошко и сказал:
— Может, в милицию сообщить?
Петька повернулся на чурке, ехидно усмехнулся: — Сообщить? А если это не шпионы взяли, а мальчишки какие-нибудь. А может, сама милиция и взяла. Дед Игнат же говорил про милиционеров. Может, они второй раз приезжали.
Шурка повеселел:
— Конечно, милиция взяла, — сказал он. — Или пацаны. Шарятся, где попало, и берут все без спросу.
Тимка, осматривая пол, залез под нары, попросил оттуда:
— Петька, открой-ка дверку у печки, посвети.
Здесь что-то лежит.
Шурка, как козлёнок, быстро запрыгнул на нары. Спросил испуганно:
— Что лежит, а?
— Кажись, стекляшка из-под лекарства.
Тимкапонюхал, Посмотрел на свет и ещё раз поднёс к носу.
— Опий.
Таня вопросительно посмотрела на Тимку.
— Что?
— Опий кто-то курил. Шурка тоже понюхал ампулу:
— Точно опий. Нам это знакомо.
И он рассказал, что у них на Байкале, в Больших Котах, ещё до приезда Петьки и Тани жил старый китаец. Курил в трубке опиум, а потом, как помешанный, плясал, орал, гонялся с топором за воробьями.
Обшарили избушку, но больше ничего не нашли. Как будто здесь никто и не был. Но откуда появилась ампула? И куда пропала карта?
— Мальчишки, — зашептала таинственно Таня, — посмотрите, что я за печкой нашла. — Она подала обыкновенную смятую коробку из-под папирос. На картинке всадник скачет на коне, а рядом огромные чёрные горы. «Казбек».
Петька сказал, что ничего странного здесь нет. Такие папиросы мог курить дед Игнат или милиционеры, которые приезжали ловить диверсантов.
Порыв ветра ударил по избушке, захлопнул дверь. Колыхнулось пламя в печи. Где-то в скалах по-волчьи завыл ветер. Пустую папиросную пачку Петька бросил в огонь, снял свою куртку, завесил окно. Потом Таня варила кашу, а мальчики занялись капканом. Они зарядили его и поставили на улицу, у порога. Дверь закрыли на крючок:
— Теперь пусть попробует, кто сунется, — успокаивая сам себя, сказал Шурка.
Тимка засунул в печку смолистую коряжину. Затрещал огонь. По закопчённым стенкам запрыгали причудливые блики. Перед открытой дверцей мальчики сели на корточки и пытались составить карту до Жаргино. Вспоминали рассказ деда Игната. Но хребет, о котором он упоминал, и речка без названия ни о чём не говорили.