— Я почуял дымок, — сообщил он. — Позволь составить компанию?
Он закурил, прислонившись к стене. Волосы упали ему на лоб, затеняя глаза. Она подумала, что за последние время он похудел и осунулся, впрочем, ему это идет: впалость щек подчеркивает твердую линию подбородка.
— Не хотелось бы мне повторения такого в ближайшем будущем, — произнес он.
— Мне тоже. Такое впечатление, что все смотрели на нас и ждали ответа, а ответа у нас нет.
— И не предвидится. У отдела уголовного розыска нет ни одного мало-мальски стоящего подозреваемого, — произнес Лоусон резко, под стать порывам восточного ветра, срывавшего дым с сигарет.
— Да, не похоже на сериал «Старски и Хатч».
— И слава богу. Я к тому, что вот тебе хотелось бы оказаться в их кардиганах?
Дженис невольно фыркнула:
— Ну, если так встал вопрос.
Лоусон глубоко затянулся.
— Дженис… Как насчет того, чтобы как-нибудь сходить выпить вместе?..
Дженис с удивлением посмотрела на него. Ей никогда в голову не приходило, что Джимми Лоусон вспоминает, что она женщина, — кроме тех случаев, когда нужно заварить чай или сообщить кому-то плохие новости.
— Приглашаешь?
— Вроде того. Что скажешь на это?
— Даже не знаю, Джимми. Не уверена, что это хорошая мысль — заводить романы с коллегами.
— А с кем еще у нас есть возможность их завести? Разве что с задержанными. Давай, Дженис. Немножко выпьем, посмотрим, как у нас дело пойдет… — Такой обаятельной улыбки Дженис у него раньше не замечала.
Она задумчиво посмотрела на него, внимательно изучая. На прекрасного принца, пожалуй, не тянет, но не дурен. Конечно, у него репутация бабника, то бишь мужчины, умеющего добиться своего без особых усилий. Однако с ней он неизменно учтив, в отличие от многих коллег, не особенно скрывавших пренебрежение. Она давно не встречалась ни с кем мало-мальски интересным. Так давно, что и подумать страшно…
— Ладно, — согласилась она.
— Я посмотрю в расписании, когда у нас ночные дежурства. Узнаю, когда мы оба свободны. — Он выбросил окурок и раздавил носком ботинка. Она смотрела, как он завернул за угол церкви, чтобы присоединиться к остальным. Получается, ей назначили свидание. На похоронах Рози Дафф она ожидала этого меньше всего. Возможно, священник был прав. Это пора не только оглянуться на прошлое, но и взглянуть в будущее.
Никто из троих друзей никогда не назвал бы Верда разумным, даже до того, как он обрел Бога. Он всегда являл собой изменчивую смесь цинизма и наивности. К сожалению, свежеобретенная духовность, содрав с него цинизм, не заменила его здравым смыслом. Поэтому, когда его новые друзья во Христе заявили, что нет лучше времени для проповеди, чем вечер после похорон Рози Дафф, Верд принял их предложение, не колеблясь. Идея в том, что люди в этот день задумаются о том, что смертны, и это прекрасный повод напомнить, что Христос открыл им прямую дорогу в Царство Небесное. Еще несколько недель назад мысль, что он станет свидетельствовать перед совершенно незнакомыми людьми, заставила бы его по полу кататься от смеха, но теперь это казалось ему самым естественным на свете.