Эмили медленно повернулась. Прыгать в озеро и пытаться уплыть от опасности было бессмысленно. Скорее всего, это животное хорошо плавает и без труда настигнет ее. Лучше сразу понять, с кем ей предстоит иметь дело, чтобы… Составить реальный план действий Эмили не успела. Плотная стена растительности вдруг раздвинулась, и на лужайку перед озером вышел… Даррен Уолш.
Даррен так сильно беспокоился за Эмили, что не сразу узнал ее в обнаженной девушке, которая замерла у самой кромки лесного озера. На секунду ему подумалось, что он перегрелся на солнце и бредит. Разве перед ним не прелестный озерный дух из легенд бураку? Обнаженная красавица с атласной белоснежной кожей и потемневшими от воды светлыми волосами… С ее грациозного тела хрустальными каплями скатывается вода озера, и там, где каждая капля коснется земли, вырастает пышный цветок тапиора…
Прекрасная дева озера вдруг сдавленно пискнула, и Даррен очнулся. Никакое это не сказочное существо, а самая настоящая женщина из плоти и крови. Причем та самая, на поиски которой он бросился полчаса назад.
– Слава богу, Эмили… – вырвалось у Даррена.
Неожиданность, с которой Эмили возникла у него перед глазами, завораживающая красота природы и ее гибкого тела застигли Даррена врасплох. Он не думал, что увидит ее такой, не заносчивой хозяйкой светского салона в платье за несколько тысяч долларов, не избалованной вдовой миллионера, привыкшей к тому, что все ее капризы тут же выполняются, а легконогой нимфой на берегу лесного озера, прозрачного как слеза…
Даррен был ошеломлен. Беспокойство и злость на Эмили, вздумавшую своевольничать, внезапно уступили место другим, не менее сильным, но более непонятным эмоциям. Он никогда не воспринимал Эмили как женщину, скорее как досадную помеху на своем пути, и вдруг она предстала перед ним во всей своей красоте, такая же хрупкая и воздушная, как жемчужная тапиора, раскрывающая на рассвете свои лепестки навстречу солнцу…
Внезапно Даррен осознал, что неприлично долго разглядывает обнаженную Эмили, и поспешно отвернулся. Увы, слишком поздно – ее ослепительное нагое тело намертво отпечаталось в его памяти.
Эмили Маверик и не подозревала, что за какие-нибудь две-три секунды человек способен пережить столь богатый спектр эмоций, от парализующего страха и невероятного облегчения до жгучего стыда и праведного негодования.
– Что… что вы тут делаете? – пролепетала она, когда Даррен наконец отвел от нее глаза.
Даррен с облегчением обнаружил, что, не глядя на Эмили, он в состоянии здраво мыслить и даже связно отвечать на вопросы.