– Я… я вовсе не гоню тебя. К тому же, как ты уже сказал, это ведь твой дом, – неловко пробормотала она.
– Верно, но ты не ответила на мой вопрос.
– Ты мне не мешаешь.
– Но…
– Что – но?
– Продолжай. Ты не договариваешь. Скажи то, что хотела. – Его тон стал жестким и холодным.
Наверное, из-за этого тона у Кристин все внутри затряслось, а кожа покрылась мурашками.
– Я чувствую себя не в своей тарелке из-за твоего присутствия! – выпалила она прежде, чем успела прикусить проклятый язык.
– Вот как?
Рик поставил перед ней тарелку с бифштек-сом и картошкой, и Кристин почти рухнула на стул и вцепилась в вилку, как утопающий – в спасательный круг. Рик сел напротив и молча принялся рассматривать Кристин, массируя пальцами подбородок.
– А чего ты хотел? – почти с вызовом сказала Кристин.
Он молчал, продолжая задумчиво изучать ее. Из-за тусклого неверного света его глаза казались черными провалами, а черты лица – заострившимися.
– Наверное, ты права, – наконец сказал Рик и тоже взялся за вилку. – Ешь, а то ужин остынет и все мои труды пропадут.
Кристин повиновалась, боясь поверить, что он ограничился всего лишь этой фразой. Наверное, вспомнил о перемирии… О котором она сама едва не забыла! Кристин воткнула вилку в ломтик жареной картошки.
Очередной порыв ураганного ветра хлестко ударил в окно, так что задребезжали стекла. Кристин едва заметно вздрогнула: обещанная катастрофа показалась ей вдруг очень близкой и неминуемой.
– Дом выдержит этот ураган, – сказал Рик, безошибочно угадав причину беспокойства Кристин.
– Мне бы твою уверенность, – пробормотала она и принялась выводить вилкой затейливые узоры на тарелке.
– Ты ничего не ешь, – упрекнул Рик.
– Ем, ем, – уверила его Кристин и в подтверждение своих слов отправила многострадальный ломтик картофеля в рот.
В комнате повисло молчание, нарушаемое только редким звяканьем вилки о тарелку и потрескиванием свечи. Это молчание; едва разгоняемая светом свечи темнота; стихия, бушующая за стенами дома, которые в эту минуту казались всего лишь хлипкой и ненадежной преградой; осознание того, что совместный спокойный ужин состоялся только благодаря дурацкому перемирию, а впереди у них нет ничего, даже совместного завтра… – все это свилось в горячий и горький комок, который тяжким грузом осел где-то в середине груди Кристин и давил, тяжко и больно, прямо на сердце. Кристин поняла, что больше не может есть, и отложила вилку.
– Мне, конечно, далеко до звания шеф-повара…
– Нет-нет, – поспешно сказала она. – Спасибо, все было отлично. Просто я не голодна.
– Ты меня успокоила, – иронично сказал Рик, и Кристин каким-то шестым чувством поняла, что это не все и сейчас последует продолжение.