– Она. Впрочем, что же мы стоим? Нам нужно где-то спокойно поговорить. Здесь нам не позволят этого сделать, – Род кивком указал на дом, – пойдем-ка лучше посидим в саду.
Они медленно пошли по аллее. Род опирался на палочку – помимо ребер ему сломали еще и ногу. Джейк посматривал на него с сочувствием, и Род заметил этот взгляд.
– Только не надо меня жалеть, – сказал он. – Я пострадал из-за своей сестры и, если надо будет, сам сломаю себе вторую ногу. Лишь бы у нее все было хорошо.
Они уселись на скамью.
– В прежние времена меня признали бы мучеником, – с усмешкой сказал Род.
– Да, я просто восхищаюсь тобой.
Род отмахнулся.
– Давай-ка лучше решим, что делать с Норманом?
– Ты знаешь, что с Лайзой? – спросил Джейк.
– Нет, – ответил Род, – она звонила домой, но разговаривала, естественно, только с родителями. Отец счастлив, что она вернулась к Норману.
– Неужели мистер Смит не может понять, кто такой на самом деле этот Норман?
– Видишь ли, Норман – человек очень и очень влиятельный. У него столько денег, что он может топить ими камин вместо дров. Никто не осмелится его трогать.
– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, – сказал Джейк. – Я уже связался с полицией. У меня там много хороших знакомых. Дело в том, что все деньги Нормана нажиты незаконно.
Лайза лежала на кровати, бездумно уставившись в потолок. Норман был дома. За этот месяц он отлучался только пару раз. Лайзе было безразлично, здесь он или нет. У нее была такая апатия и отвращение ко всему, что ей даже не хотелось вставать с кровати.
– Мне не нравится то, что с тобой происходит, – сказал вошедший в спальню Норман.
– Да? И что же, по-твоему, со мной происходит? – вяло поинтересовалась Лайза.
– Встань и хотя бы приготовь мне обед.
– Готовь сам, – ответила Лайза и отвернулась.
Норман схватил ее за волосы и заставил подняться. Лайза оттолкнула его и пошла на кухню.
– О чем ты думаешь? – спросил Норман.
– Я не собираюсь рассказывать тебе о своих мыслях, – ответила она и взяла сковородку. – Как ты думаешь, – Лайза взвесила ее в руке, – если я сейчас ударю тебя по голове и ненароком убью, меня оправдают?
Норман выхватил у нее сковороду и хлестнул Лайзу по щеке ладонью.
– Приди в себя, – прошипел он с ненавистью. – Если я услышу от тебя еще что-нибудь в подобном духе, то запру в чулане.
– Запирай. Мне все равно.
Норман решил использовать последний и самый действенный способ вывести Лайзу из апатии: он прижался к ней всем телом и впился поцелуем в губы. Его руки заскользили по телу Лайзы, забираясь под футболку.
Лайза не сопротивлялась, она была словно бесчувственная кукла. Норману всегда нравилась в ней покорность, но не такая. Он предпочитал, когда эта самая покорность проявлялась после бурных вспышек гнева и скандалов. А Лайза весь месяц вела себя так, словно ее загипнотизировали. Норман злился, но ничего не мог сделать.