Невзирая на слабый протест, он скатился с Алисы и лег, подсунув ей под голову свою руку. Она тут же прижалась к горячему мужскому телу, потершись щекой о мускулистую грудь. Было очень тихо, словно дом прислушивался к тому, что происходило на втором этаже. Помолчав немного, Джеймс, мечтательно глядя в потолок, проговорил:
– У нас будет много-много таких ночей. Ты родишь мне дочку, такую же рыжую кошку, и мы превратимся в добропорядочную американскую семью.
Она проглотила стоящий в горле комок и, ничего не ответив, начала плавно водить тонким указательным пальцем по лицу любимого, словно пытаясь на ощупь запомнить каждый его изгиб. Эта странная ласка убаюкивала, расслабляя мышцы и путая мысли.
– Ты меня зачаровываешь? – прошептал мужчина.
Она молча кивнула, продолжая свою «ворожбу». Он беззвучно засмеялся и, поймав ее руку, прижал легкую ладонь к своим губам.
– Я всегда буду с тобой, дорогая. В горе и радости.
– Даже если я буду против? – Ее губы дрогнули в улыбке.
– Если ты не захочешь видеть меня рядом, я буду следовать за тобой шелестом ветра, шумом ручья, тенью облака или бликом Луны. Ты даже не будешь знать, что я рядом, но я никогда не брошу тебя.
– Никогда… Это слово из лексикона богов. Лучше поцелуй меня, и пусть мы будем вместе столько, сколько даст нам судьба.
Высвободив из-под ее головы руку, он повернулся к Алисе и, перед тем как прижаться губами к ее губам, тихо прошептал:
– Ради нашей любви я брошу вызов даже богам.…
Следующие две недели были счастливейшими в жизни Алисы и Джеймса. Даже ревнивая Мелани смирилась с присутствием «этой рыжей ведьмы», тем более что Алиса всячески старалась подружиться с сестрой любимого человека. Примирению способствовало еще и то обстоятельство, что у них нашлась еще одна общая страсть – цветоводство. Если Джеймсу по каким-либо причинам приходилось оставлять гостью на несколько часов одну, то, возвращаясь домой, он заставал ее в цветнике сестры, где женщины увлеченно обсуждали причины преждевременного увядания какой-нибудь душистой красавицы.
Нахлынувшее чувство преобразило каскадера. Вечно хмурое лицо Джеймса смягчилось, непроницаемые глаза приобрели выражение мягкой задумчивости, а губы иногда подрагивали, намекая на сдерживаемую улыбку. Если раньше он редко появлялся дома раньше одиннадцати, то теперь стал настоящим домоседом, с неохотой покидающим свой кров.
Еще больше изменилась Алиса. К ней вернулись природная жизнерадостность и чувство юмора, а холодный вызов зеленых глаз сменился сиянием солнечных бликов. Джеймс с удивлением обнаружил прелестные ямочки, появляющиеся на ее щеках каждый раз, когда она заливалась смехом. Единственное, что лежало темным пятнышком на безоблачном небе ее настроения, – это спортклуб. С удивлением она обнаружила, что ревнует Джеймса ко всем дамам от двенадцати до семидесяти лет…