Они приняли ее с радостью! Горячие, раскрасневшиеся, пропахшие виски… В поцелуе Дебора вознеслась с грешной земли в сказочные высоты и отбросила остатки сомнений, чувствуя себя счастливейшей в человеческой истории женщиной.
Все, что последовало дальше, было сплошным сладким сном. Снимая с Герберта футболку, гладя и целуя его плечи, шею, грудь, Дебора любила его до помутнения сознания, а о своих страхах и робости больше и не вспоминала. Разум отключился, второе «я» как будто умерло. Властвовало лишь сердце, трепещущее от избытка чувств.
– Деб… – сдавленно и несколько растерянно то и дело шептал Герберт.
Дебора поцелуями просила его умолкнуть и с исступлением человека, жить которому остается всего несколько часов, одаривала и одаривала любимого ласками.
Она проснулась среди ночи и сначала не поняла где. Но, почувствовав на своем обнаженном плече чью-то крупную руку, все вспомнила.
И к собственному великому удивлению, во весь рот улыбнулась. Сбылась ее давняя мечта, пусть всего на треть или даже на четверть. Или на тысячную долю… Но еще вчера утром или в обед она и на это-то не смела рассчитывать.
Следовало теперь подняться, найти в темноте белье, футболку и джинсы и тихонько исчезнуть. Но вставать, одеваться и уходить из комнаты, где еще пахло их страстью, безумно не хотелось.
Полежу еще минутку и уйду, мысленно пообещала себе она. Нет, две минутки. Ведь он больше никогда не обнимет меня во сне, ни разу в жизни не согреет теплом своей обнаженной груди, бедер…
Прошло не две минуты, а, наверно, добрых полчаса, когда Дебора все-таки заставила себя подняться с дивана. На ее губах больше не сияло улыбки, а сердце, точно раненое, изнывало от нестерпимой боли.
В эту ночь Дебора так больше и не смогла сомкнуть глаз. Чем светлее становилось за окном, тем меньше оставалось желания вступать в новый день, а в голове кружило больше вопросов.
Смогу ли я теперь спокойно смотреть на него? – снова и снова спрашивала у себя она. Сумею ли сделать вид, что не придаю нашей связи особого значения, убедить Герберта в том, что с легкостью обо всем забуду? Как стану выслушивать его новые рассказы о слепом преклонении перед Фионой? Да и не решит ли он, что откровенничать со мной больше не стоит?
Нет, не дай бог! Надо постараться сыграть роль достойно, а то он, чего доброго, вообще перестанет со мной знаться…
Я должна вести себя как обычно, по-прежнему давать ему советы насчет Фионы, в свободные вечера ужинать у него и выслушивать все, что ему ни захотелось бы рассказать. Фиона…
Ей вдруг вспомнилось, что Герберт заявил вчера, дескать, любой ценой сделает капризную сотрудницу своей, и попросил ее, Дебору, о помощи. Сердце сильнее заныло, но, стараясь не обращать на него внимания, она ухватилась за эту мысль.