Замуж за давнего друга

– Деб! – послышался с улицы до боли знакомый голос. – Ты дома?

Дебора отложила книжку, вскочила с кровати и как была, в коротких домашних шортиках и цветастой майке, на ходу лишь мельком взглянув на себя в зеркало, побежала к двери. Сердце забилось чаще, навалившуюся в обед хандру как рукой сняло.

Голос принадлежал ее давнему другу. Герберт наверняка собирается пригласить Дебору, как случалось нередко, скоротать вечер вдвоем…

– Привет! – Девушка, выйдя из дома, постаралась напустить на себя оживленно-легкомысленный вид. – Как дела?

Она в первую же секунду заметила, что глаза у приятеля смотрят грустно, меж широких бровей залегла складочка. Захотелось подойти к нему ближе и растопить печаль горячим поцелуем. Размечталась! – вздохнула она. Об этом и думать не смей, ты для него – всего лишь друг.

– Дела неважно, – пробормотал Герберт, сильнее хмурясь. – Поужинаешь со мной? Можно в саду посидеть. Погодка сегодня как по заказу. – Он повернул голову и, прищурившись, продолжительно и с тоской посмотрел на снижавшийся к горизонту пламенный шар, будто мысленно делясь с ним безутешными горестями.

Опять станет рассказывать о своей ненаглядной Фионе, с тупой болью в сердце подумала Дебора. А я-то, глупая, понадеялась, что после вчерашнего он выбросит ее из головы… Что ж, придется выслушивать. Другого выхода нет.

– А что у тебя на ужин? – спросила она, словно не замечая, что друг не в духе.

Герберт медленно повернул голову, как будто возвращаясь из легкого полузабытья.

– Мм?

– На ужин, спрашиваю, у тебя что? – повторила Дебора, скрещивая на груди загорелые руки.

Герберт пожал натренированными в спортзале плечами.

– Как обычно: пицца.

Дебора подняла глаза к небу.

– Опять! – У нее возникла идея. – Постой-ка, мама вроде бы сказала, что испечет к ужину грибной пирог. – Она принюхалась. – По-моему, с кухни тянет вкусненьким!

У Герберта посветлело лицо, даже складка между бровей как будто уменьшилась. Губы тронула лукавая улыбка, в глазах блеснули огоньки.

– Тогда сделаем на вашу кухню очередной набег. Уверен, что Эмили, как всегда, сдастся почти без боя.

Дебора решительно мотнула головой в сторону парадной, и они с Гербертом, как сотни раз за много лет, что жили по соседству, устремились с лицами заговорщиков на кухню Пауэллов, где ее мать, хранительница очага Эмили, моложавая, задорная, готовая всех обогреть в своем уютном обиталище, колдовала у плиты.

– Пахнет просто волшебно, – с порога восхитился Герберт наполнявшими воздух ароматами, пуская в ход придуманную лет в десять уловку.

– Здравствуй, дорогой, – не поворачивая головы, весело поприветствовала его Эмили.