На кухне, куда Дебора зашла за стаканом воды, потягивая полуденный чай, сидели мать и отец.
– Привет. Почему не выходила завтракать? – спросила Эмили.
– Аппетита не было, – ответила Дебора, которой с утра в самом деле ни капли не хотелось ни есть, ни пить.
– Зря, – добродушно пробасил Шейн. – Мама сделала такой салатик – мм! Пальчики оближешь!
– Там еще осталось, – довольная мужниной похвалой, сказала Эмили, кивая на накрытую крышкой глубокую пластмассовую чашку. – Возьми в комнату и Герберта угости. Вы с ним прямо не разлей вода – полночи торчите у него, не успели проснуться, уже опять вместе.
– Не успели проснуться! – Дебора, ставя на поднос две тарелки, мотнула головой. – Лично я поднялась бог знает во сколько. Герберт – понятия не имею когда. Ко мне он пришел только что.
– Знаю, – сказала Эмили. – Это я открыла ему дверь.
Шейн хихикнул.
– А у вас с ним, случаем, не любовь, а, дочь?
Дебора густо покраснела, но она стояла к отцу с матерью спиной и понадеялась, что они ничего не заметят.
– Какая там любовь, – пытаясь казаться безразличной, пробормотала она. – Если б была любовь, мы уже давно поженились бы.
– Ну с женитьбой торопиться никогда не стоит, – рассудительно заметил Шейн. – Мы с мамой, к примеру, встречались четыре года и, только удостоверившись в истинности чувств, расписались.
– При чем здесь вы с мамой? – грубовато ответила Дебора, поспешно водружая на поднос чашку и стакан с водой. – Мы с Гербертом – друзья детства, соседи. Что за бредовые идеи приходят тебе, пап, в голову!
В ответ Шейн лишь снова засмеялся. А Дебора, бросив через плечо «спасибо, мамуль», поспешила с кухни исчезнуть. Перед дверью в свою комнату она опять на секунду приостановилась, изобразила на лице полное спокойствие и только тогда вошла внутрь.
– Подкрепление! С моей мамой не пропадешь.
Герберт сидел на том же месте, так же сокрушенно рассматривая пол. Поднял глаза, лишь когда Дебора поставила поднос на письменный стол и бросила в стакан воды шипучую таблетку.
– Вот, выпей. Мигом оживешь.
– Я не за обезболивающим к тебе пришел, Деб, – убито произнес Герберт.
Дебора протянула ему стакан и более строго велела:
– Выпей, потом поговорим.
Герберт повиновался.
– Вот так, – одобрила хозяйка, возвращая пустой стакан на поднос. – А теперь, пожалуйста, послушай меня. – Она села в кресло у противоположной стены, чтобы быть подальше, и скрестила на груди руки, подсознательно от гостя отгораживаясь. – Я прекрасно тебя понимаю: ты чувствуешь себя разбитым, подавленным, растерянным. Но тому, что произошло вчера вечером, свидетели лишь мы двое. Я ничуть не жалею, даже рада, что в тяжелую минуту оказалась с тобой рядом. Мы старые друзья и, надеюсь, будем дружить всю жизнь. Ты крепко выпил вчера и…