– А кого у вас тут в Чехии можно зажарить? Кроме Яна Гуса, конечно, – смущенно пробормотала я, кланяясь и пятясь к дверям. Увы, моего исторического юмора опять никто не оценил…
Но вот уже на кухне, после непродолжительного, но панического приступа страха, когда я вновь обрела способность кое-как мыслить, решила приготовить тыквенные лепешки. По-любому, в углу валялась куча тыкв, хотя не уверена, что это национальное калмыцкое блюдо. Но в таком нервном состоянии лучше не браться за что-то сложное, недолго и испортить. Да и перед королем не хотелось ударить в грязь лицом, что он тогда станет думать о ни в чем не повинных калмыках?
Полчаса я промучилась, натирая тыквенную мякоть на терке, мешая ее с жидким тестом, добавляя сахар и соль по собственному вкусу, но, когда вылила первый половник на сковородку, обнаружила, что огонь в очаге совсем погас. Я стала его раздувать, усиленно подкладывая дрова и щепки. И в этот момент позади меня раздался вкрадчивый голос одного моего близкого знакомого, круглый год расхаживающего в стильной шубке полосатого окраса.
– Должен тебе сказать, ты перемазалась, как Золушка из сказки, – неодобрительно заметил агент 013, сам вылизанный и подтянутый.
– Иди ты… – мрачно отмахнулась я.
– Алиночка, ты же абсолютно не умеешь готовить! Пусти меня, ворчунья, завалишь операцию – мы все под трибунал пойдем. – Рассерженный Профессор отобрал у меня лопаточку, вспрыгнул на высокий табурет перед печью и, задрав полосатый хвост, принялся сам сноровисто переворачивать оладьи на сковороде.
Именно в этот момент на кухню с подносом вошел один из местных кашеваров, который в соседней комнате шинковал овощи. Толстяк просто остолбенел при виде кота, ловко подбрасывающего в воздух оладьи, орудуя лопаткой и половником, как заправский повар с четвертьвековым стажем.
– Нечистая сила! – вскричал он диким голосом, но подноса с овощами, однако, не уронил. Видимо, с нечистью они здесь нередко встречаются.
– Нет-нет, это дрессированный кот, – поспешила вмешаться я. – Перевернул? Так. Теперь добавь дров в огонь. Еще оладья на подходе!
Взмыленный Мурзик носился у меня, спрыгивая с табуретки, до очага со скоростью борзой, учуявшей белку.
– А сейчас кувырок назад, кувырок вперед.
Он скрепя сердце выполнил и это унизительное приказание. А я наслаждалась зрелищем и властью.
– Качаем пресс! – следующим этапом велела я, прекрасно зная, что это упражнение Пузан ненавидит больше всего. Но он, пыхтя, согнулся раз, второй, третий…
Конечно, приходилось вести отсчет, иначе бы он давно заленился и прекратил самоистязание. Лучше на этом остановиться, иначе мне это припомнится, хотя и так уже ясно, кот не оставит такое без отмщения, я бы первая его не поняла.