— Не надо, — выговорил он тихо.
Стас сделал шаг влево, чтобы не задеть лошадь, и прицелился.
— Не надо, — повторил плюгавый.
Грохнул одиночный выстрел, и плешивая голова растеряла свое содержимое, фонтаном вылетевшее на свежий воздух.
Рупор тем временем оклемался и после двух безуспешных попыток подняться уселся на землю, утирая кровь, ручьем текущую из сломанного носа.
— Ты что творишь, сука? — пробубнил он заплетающимся языком, еще не до конца отдавая себе отчет о возможных последствиях. — Агофона с Серегой, паскуда, грохнул.
— Бумага есть у тебя? — спросил Стас, не обращая внимания на вызывающую грубость.
— Чего? — Рупор сделал такое лицо, будто ему только что задали вопрос из области ядерной физики.
— Бумага. Бумага у тебя есть, бестолочь?
— А, ага, была вроде, — Рупор оживился, довольно быстро отходя после сотрясения и осознавая всю серьезность неожиданно изменившейся диспозиции, суетливо начал шарить за пазухой. — Вот. Годится?
Стас взял из трясущейся руки замызганную и пожелтевшую фотографию какой-то грудастой девицы в неглиже. Оборотная сторона снимка была относительно чистой.
— Держи, — протянул он Рупору огрызок карандаша, извлеченный из нагрудного кармана, и вернул эротическое фото.
— Ага. А чего писать-то?
— Ты и писать умеешь? — удивился Стас.
— Не-а.
— А хер ли спрашиваешь тогда? Рисовать будешь. Да, сейчас успокоишься, подумаешь и нарисуешь мне план, как до базы вашей добраться.
Рупор помрачнел, отложил карандаш с фотографией и уставился в землю.
— Не буду я ничего рисовать.
— Зря. Я тебя отпустить планировал. Только как же ты теперь до базы доберешься с простреленным коленом?
Рупор удивленно поднял на Стаса глаза и тут же заорал благим матом, заглушая эхо выстрела.
— Рисуй, засранец, а то и второе прострелю.
Вопли и проклятия постепенно стихли, сменившись жалостным поскуливанием.
— А если нарисую, что тогда? — заныл Рупор, глотая слезы.
— Тогда жив останешься, если, конечно, все правильно нарисуешь. Я со вчерашнего дня запомнил кое-что. Будешь хитрить — могу и догадаться.
— Обещаешь? — Рупор скорчил чертовски трогательную гримасу, наполненные слезами глаза округлились, и он стал похож на маленького бородатого зареванного мальчика.
— Разумеется.
Дело пошло. Карандашный огрызок в дрожащих руках выводил линию за линией, отмечал ориентиры. Карта постепенно приобретала осмысленный вид.
— Вот, готово, — протянул Рупор изрисованную фотографию.
— Это что за треугольник у тебя? — спросил Стас и ткнул пальцем в коряво выведенное условное обозначение.
— Вышка электропередач поваленная.