Когда Томас читал те места расшифрованной стенограммы, где люди, которые вели допрос, спрашивали Нору о ее чувствах по отношению к нему в это время, у него замирало сердце.
Первый: Попробуйте описать их.
Нора Байбл: Мои чувства к Томми? Он добрый, хороший человек. Я любила его...
Второй: Но если...
Нора Байбл: Но если я любила его, как я могла... изменять ему? Что вы хотите от меня услышать? Что он меня бил? Нет, не бил. Что он постоянно подвергал меня психоанализу, стараясь подорвать мое чувство самоуважения? Нет. Не то чтобы мы не ругались... но кто ругается по правилам? Томми просто не мог...
Второй: Чего не мог, миссис Байбл?
Нора Байбл: Трахнуть меня по-настоящему, как Нейл... Хм? Вы это хотели услышать?
Первый: То есть вы хотите сказать, что ваш муж был импотентом?
Нора Байбл: Томми? Нет. Да нет, черт возьми... Просто он не был... Не был Нейлом.
Второй: Знаете, миссис Байбл, ваши ответы звучат слишком...
Первый: Уклончиво.
Нора Байбл: Послушайте. Я вышла за Томми, потому что он знал меня, действительно знал. Но... мне кажется, это стало раздражать меня. Томми был готов принять любые слабости. Мы не должны казнить себя за то, что трахаемся с кем-то на стороне, просто простить... то есть постараться развивать в себе хорошее... Но с Нейлом...
Второй: Нейл не знал вас?
Нора Байбл: Еще как знал!
Второй: Но как вас тогда понимать?
Нора Байбл: Думаю, я всегда была для Томми какой-то схемой, не более того...
Слезы закапали страничку стенограммы, которую он читал. Конечно, Нора постарается найти причины своим поступкам, это его не удивляло. Откровенные признания стоили дорого, отговорки были дешевкой. Исходная мотивация была вполне ясна: женщина, как и мужчины, была заранее запрограммирована на неверность. Смутная алхимия очарования: от заигрываний до щекотных ласк, а затем и оргазма — была всего лишь дешевым прикрытием биологии воспроизведения. Учитывая обременительные, уходящие корнями в детство требования homo sapiens, женщины-самки часто были вынуждены идти на компромисс. Кто платит, тот и плачет.
Нора попросту действовала по сценарию, начертанному в ДНК, с благословения эпох, когда разбивались сердца и прогрессировала адаптация, бессознательно следуя старому, как мир, биологическому императиву. На самом деле у нее не было никаких причин подрывать его доверие, разбивать его сердце. Ровным счетом никаких.
Это был первый вывод, к которому пришел Томас.
Он весь день провалялся в кровати — листки стенограммы в беспорядке были раскиданы кругом, — прежде чем понял то, что и так знал.