Где она — Книга их имен?
«Мысли трезво. Мысли ясно... Христа ради, придумай что-нибудь!»
Дрожащей рукой Томас включил зажигание и начал разворачивать «акуру», ломая кусты.
Каждую секунду отец подводил сына.
Мир был не басней, не эпической или даже комической трагедией.
Мир был психопатом.
Красная «акура» стояла на обочине. В ней сидел мужчина с мобильным телефоном в руке. Он прикрывал ухо всякий раз, когда мимо с ревом проносился дальнобойщик.
— Сэм... Да, это я.
Он посмотрел вниз, себе на колени.
— Я в окрестностях местечка, которое называется Климакс.
Нервный смешок, нервный взгляд сквозь лобовое стекло.
— Нет. Я не шучу. Это на юг, к северу от Кэтск...
Он нахмурился, поскреб подбородок.
— Ты одна?
Он смахнул с ресниц слезы.
— Стараюсь следовать примеру. Балласт заводит в тупик... — Он снова смахнул слезу. — И все же могла бы со мной встретиться. Я мог бы воспользоваться твоей помощью.
Он провел рукавом по щекам.
— Нет. Это не телефонный разговор.
И снова он начал смотреть вниз — древний прием, чтобы сосредоточиться.
— Ты называешь меня параноиком? Прекрасно. Послушай, это может оказаться важно. Скорее всего, нет, но может. В любом случае ты должна все проверить.
Взгляд его сделался рассеянным, будто он проверял пульс.
— Всего два с половиной часа... На север по восемьдесят седьмой.
Он проводил взглядом мелькнувшую мимо серебристую малолитражку.
— Разумеется, со мной все в порядке. Просто встреться со мной, пожалуйста. Поверь мне хоть капельку, бога ради.
Почесал нос.
— Все в точности, как я сказал: сначала едешь на север по восемьдесят седьмой, поворачиваешь на выезде двадцать один-би. А там увидишь меня. Я буду ждать в машине.
Он кивнул.
— Да, да... Слушай, мне пора. Скоро увидимся.
— И еще, Сэм... — Он откинулся на сиденье, словно захотел посмотреться в зеркало заднего вида. — Я люблю тебя.
Он застыл.
— Что ты имеешь в виду?
Он провел рукой по волосам.
— Нет-нет... Поговорим об этом позже. Будь осторожна за рулем.
30 августа, 18.44
С пассажирского сиденья «мустанга» Сэм возвращение к дому, где, возможно, скрывался Нейл, казалось Томасу сюрреальным, какой-то театральной декорацией. Вечернее солнце освещало деревья. Гравий вел непримиримую войну с чертополохом, разросшимся вдоль обочины. Эпилептически дергатись покрышки, галопируя по раздолбанному, растрескавшемуся асфальту. Все это напоминало какое-то невероятное шоу — пронзительное в своей стертости, напряженное в своей приземленности. Cinima verite [48]. Томасу почти верилось, что сидевший прямо позади него Джерард уютно пристроил на коленях пакет с попкорном.