Томас перевалился на бок, целясь связанными руками. Правую руку покалывало, будто он напоролся на гвоздь. Нейл молча уставился на него.
Томас закашлялся, сплюнул сгусток крови и слизи на пол.
— Ничего, к чертовой матери, не надвигается, — хрипло сказал он.
Высокое лягушачье кваканье долетало сквозь занавешенные окна. Стрекотали сверчки. Два комара танцевали в свете желтой лампы, как пух одуванчика.
Пистолет Миа с грохотом упал на жесткие доски.
Медленно, осторожно Томас поднялся на ноги. С трудом доскакав до кухни, он перерезал ленту столовым ножом, вернулся, подобрал пистолеты, затем бережно принялся освобождать Нейла. Все это время он держал своего лучшего друга на мушке пистолета Сэм. Нейл наблюдал за ним, и с лица его не сходило выжидательное выражение. Никто из них не произнес ни слова. Уже само дыхание казалось достаточно красноречивым.
Освободившись, Нейл встал, потирая запястья. Томас заметил, что ловит его взгляд, хотя зачем — и сам бы не мог сказать. Смущенный откровенностью ответного взгляда, он посмотрел на лежавшую Сэм. Она раскинулась, как кукла. Холодная, резиновая. Длинные струйки крови просачивались в щели половиц, блестя, как вишневый сироп. Лицо ее уже стало опухать.
Неужели это она? Это казалось немыслимым. И снова она стала непостижимой, непроницаемой. Снова в единый миг опрокинула его ожидания.
Сэм.
Убита.
«Но ты не была... ты не была...»
Томаса начало трясти, да так яростно, что он пошатнулся и упал в легкое мягкое кресло. Лицо его стянуло, словно оно было обмотано резиновыми бинтами. С каждым всхлипом внутри у него будто что-то обрывалось.
— Я... я... — задыхаясь, произнес он.
— Да успокойся ты, Паинька.
Томас непонимающе посмотрел на друга.
— Фрэнки? — прошипел он.
— Мой сын, — ответил Нейл.
— А Рип?.. Рип...
— Наша красавица? Целиком твоя заслуга.
«Но, папа-а-а-а-а!» — услышал Томас их голоса, звучавшие в унисон.
— Но... но... — сдержать рыдание не удалось, оно вырвалось из самых глубин.
Томас сплюнул сквозь стиснутые зубы.
— Все равно ты отец Фрэнки, — сказал Нейл. — Уж я-то знаю.
Томас поднял «глок» Сэм, прицелился в расплывчатое пятно, бывшее его другом.
— Опусти, Паинька. Я тебе нужен. Нужен тебе, потому что нужен Фрэнки.
— Н-Нора? — хрипло спросил Томас, тыча в Нейла пистолетом. — Она тебе сказала?
Нейл казался жутко, чудовищно невозмутимым.
— Она протестировала детей... Но сказала, что знала с самого начала.
Непонятно почему, но это объяснение успокоило Томаса. Он вовсю глазел на своего лучшего друга, не узнавая его, хотя мог бы — и ничуть в этом не сомневался — рисовать фотографически точные изображения его лица. Кем был этот мужчина, это чудовище, его друг, которого он знал лучше самого себя?