Томас осклабился. Если бы не зажимы, он поднял бы руки, сдаваясь, однако вместо этого просто сказал:
— О!
Нейл попросту перефразировал его собственный ответ на этот вопрос из книги.
— А это какая страница?
— Триста восемьдесят вторая.
— Ты что, это дерьмо наизусть выучил?
Нейл нахмурился, сунул руку в карман и достал небольшой черный пульт дистанционного управления. Нажал на кнопку.
Внезапно Томас почувствовал острую боль, словно в каждую из бесчисленных пор вонзилась раскаленная добела булавка. Он завыл и закричал, утратив самообладание. Его чуть не вырвало.
Щелк. И он снова был счастлив.
Нейл улыбнулся.
— Решил сменить тему, — сказал он.
Сквозь пелену хорошего настроения Томас чувствовал дрожь, будто мороз пробрал его до костей.
— Надежная штука... Где мы были?
— Я объяснял, что мозг не снабжен механизмом слежения за собой, что у него недостает возможности обрабатывать информацию о самом себе, эволюционной родословной, что единственное, на что он способен, это малевать шаржи на самого себя.
— Ну да, — ответил Томас, — ты имеешь в виду сознание.
— Точно. Неподражаемый шарж.
— Но так не кажется.
— Конечно нет. Он должен казаться глубоким, непропорциональным и убийственным, потому что «глубина», «непропорциональность» и «убийственность» — неотъемлемые составляющие шаржа. Мы не можем переступить границы нашего рассудка и обозреть его со стороны, как наш мозг.
— Вот поэтому-то, — воскликнул Томас с интонацией, которую можно было описать как пьяное добродушие, — ты никогда никого не убедишь, что ты не псих!
— А кто сказал, что кого-то надо убеждать?
— Но тогда зачем было все это делать?
— Зачем? — повторил Нейл и снова стал перелистывать книгу Томаса. — «Наш мозг, — громко начал читать он, — способен отследить свою собственную поведенческую реакцию, но полностью слеп к глубокой обработке механизмов, управляющих ею. Вместо того чтобы поступать в зависимости от этого или того, что заставляет механизм продвигаться вперед, мы совершаем наши поступки «по тем или иным причинам», проще говоря, для достижения желаемых результатов. Поставленная на голову случайность выдается за сознательность. Результаты и последствия — цели — становятся движущей силой наших действий, поскольку коррелирующая с сознанием нервная система не имеет доступа к подлинным нейрофизиологическим подспудным силам».
Он резко закрыл книгу, словно прихлопывая муху. Томас вздрогнул.
— Намерения? — спросил Нейл. — Суть? Все это призраки, Паинька, навязанные нам галлюцинации. Они кажутся реальными только потому, что мы оседлали нашу нервную систему и скачем на ней задом наперед.