И все-таки как же хорошо было его увидеть!
— Я первый в мире нейронавт, Паинька. А теперь у меня будет компания.
Склонившись над клавиатурой, Нейл внимательно уставился в экран монитора.
— Пока я не собираюсь выпускать тебя из этой цитадели счастья, — сказал он. — Кое-что придется делать по-старомодному. — Он приветливо взглянул на Томаса. — Особенно если ты хочешь им воткнуть.
Он снова стал стучать по клавиатуре...
Радостное и возбужденное настроение Томаса постепенно улетучилось. Затем в него медленно закрался страх; это было странно, как если бы какой-нибудь внутренний орган, лишенный кислорода, пробуждался к жизни. Что происходит? Что собирается делать Нейл? Недавние воспоминания вдруг стали невозможными, как отрывок из какой-то куда более невинной главы его жизни. Но они были реальными: мысли, чувства, все они были реальны, как то и полагалось. Слова...
«Фрэнки! Фрэнки? Нет — пожалуйста — дорогой...»
— Нейл! — крикнул Томас.
— Тс-с, — сказал его старый университетский приятель. — Абсолютно естественно, что мозг у тебя перевозбужден. Все дело в эволюционных недосмотрах и бог знает в каких стрессах, которые успели у тебя скопиться. Прямо сейчас он проходит через цепочки, откладывавшиеся в течение миллионов лет, производя устойчивые поведенческие реакции. Скорбь. Панику. Боже правый, он был не предназначен даже для того, чтобы познать самого себя, как же он может распознать собственный потенциал? На самом деле мы сталкиваемся с первобытной конфронтацией.
— Ты этого не сделал! — крикнул Томас — Скажи, что ты не убивал моего мальчика!
Нейл дружелюбно нахмурился.
— Опять ты за свое. Совершенный пример недостатков в действии. Мозг порождает родительские связи, «отеческую заботу», потому что эти связи получают подкрепление в повторе генетического материала. В конечном счете мы мало чем отличаемся от ксерокса, Паинька. Только вместо краски и бумаги пользуемся кровным родством и любовью.
— Где он? Скажи мне, где он! Нейл! Нейл!
Нейл пожал плечами, вяло улыбнулся.
— Таковы факты, Паинька. Если ты хочешь биться головой об стену, споря с ними, — прошу в гости.
Хотя Нейл закрепил его так, что он мог смотреть только вперед, ничего не видя по сторонам, внутренним взором Томас видел Фрэнки, распластавшегося на полу подвала: глаза мальчика потемнели, язык пересох, серое лицо обрамляла кровавая лужа.
— Господи, Нейл! О боже мой! Что ты натворил?!
Нейл отвернулся к плоскому экрану.
— Твой мозг сейчас находится в состоянии неистовства. Он пробует, насколько прочны зажимы, осознавая бесплодность физических поведенческих реакций. Теперь фронтальные участки коры мозга подвергают обработке гипотетические альтернативы, прилагая все усилия, чтобы их подавить и приспособиться к своим более примитивным родственникам. Теперь он начинает осознавать, что лингвистические поведенческие реакции...