Оставались еще мой кузен Джеральд Горэм и его мать Нина Горэм. Может, они придут.
Однако, когда я проходила через ограду, никто не бросил на меня вопрошающего взгляда. Никто не ждал меня и возле автомобилей, доставивших в аэропорт встречающих. Только когда я уже пересекала посыпанную гравием автомобильную стоянку, какой-то мужчина, беседовавший с шофером черного лимузина, повернул голову в мою сторону. Я понимала, что это наверняка не кузен Джеральд: во всяком случае, похоже, этот человек ждал меня.
На нем были деревенские вельветовые брюки с коричневыми заплатами на коленях, сильно потертые от постоянной носки, и пиджак цвета хаки. Не слишком подходящая одежда для человека, который собирается присутствовать на похоронах. Тем не менее он явно следил за моим приближением, а когда я замешкалась, сам подошел ко мне.
– Вы – Малинда Райс, – уверенным тоном произнес он. – Я – Элден Салуэй из Силверхилла. Меня прислала ваша бабушка.
Это был коренастый человек, лет сорока с небольшим, мускулистый и загорелый – несомненно, от постоянного пребывания на воздухе. По сравнению с его большой, ладно вылепленной головой торс мужчины был чуть коротковат. Песочного цвета волосы имели неухоженный вид, а густые рыжевато-коричневые брови низко нависали над светло-голубыми глазами. От этого его облик казался грубым и неприветливым, что контрастировало с удивительно хорошо очерченным нежным ртом.
Он не стал здороваться со мной за руку.
– Вон тот серый «Бентли» принадлежит Силверхиллу, – заявил он. – Можете туда сесть и подождать меня.
Видя, что он собирается уходить, я тронула его за руку.
– Все уже готово? Будет ли на кладбище кто-нибудь из Горэмов?
Внимательные светлые глаза, в которых было больше любопытства, нежели сочувствия, снова остановились на мне. Он быстро оглядел меня с головы до ног, задержав взгляд на шраме на моей щеке, который я не успела прикрыть.
– Вы очень похожи на портреты мисс Арвиллы, когда ока была молодой, – сказал он. – Но глаза у вас бабушкины. В семье они именуются аметистовыми. Это вы, наверное, знаете. Нет, никто из членов семьи на кладбище не придет, потому-то и послали меня. Вот записка, которую просила передать вам миссис Горэм.
Я взяла у него конверт. Значит, вот как оно будет. Никакого радушия, никаких соболезнований, хотя моя мать была младшей дочерью Джулии Горэм.
– Вы родственник? – спросила я, чувствуя себя уязвленной и вынужденной обороняться. Дело было не во мне: оскорбление нанесли моей матери.
Светлые брови поднялись, рот скривила усмешка.
– Я – садовник, мисс, – сказал он и шутливо отдал мне честь, приложив руку к виску, после чего направился к самолету, всем своим видом давая понять, что отнюдь не считает себя простым слугой.