Тайна «Силверхилла» (Уитни) - страница 5

Гроб исчез из виду. Элден Салуэй подошел к машине и уселся рядом со мной. Он сразу же увидел невскрытый конверт у меня на коленях.

– Вы не собираетесь прочесть письмо своей бабушки?

Этот бесцеремонный вопрос рассердил меня.

– А что, это необходимо? Какая разница, прочту я его или нет, раз потом я все равно поеду с вами в Силверхилл? Что бы она там ни писала.

Он нажал на стартер, и двигатель откликнулся тихим шепотом.

– Со мной? – возмутился он. – Ну уж нет! Если я привезу вас с собой, она с меня голову снимет. Конечно, она и так снимает ее с меня раза два в неделю, но тем не менее я все еще тут, и, как видите, функционирую. Однако на этот раз она просто в бешенстве – так что я уж не стану рисковать.

Черный лимузин впереди нас тронулся, и мы двинулись следом за ним. Покинув аэропорт, мы ехали по шоссе, ведущему к городу Шелби. Я повернулась, чтобы лучше разглядеть Элдена Салуэя. Кто он – верный слуга, получивший от господской семьи кое-какие привилегии, или просто типичный в своей неотесанности житель Новой Англии? Прожив всю жизнь в Нью-Йорке, я, разумеется, не имела ни малейшего представления о семейных слугах, как, впрочем, и об обитателях господских усадеб, и Элден определенно не походил ни на один из известных мне литературных или театральных персонажей. Он производил впечатление туповатого малого, не слишком вежливого, но и не лишенного доброты.

– Если она твердо решила не видеться со мной, мне незачем читать ее письмо, – сказала я. – Но как она может быть такой бессердечной? Неужели ей так-таки нет никакого дела до того, что ее младшая дочь только что умерла?

Глаза его из-под кустистых бровей посмотрели на меня искоса.

– Ваша мама покинула Силверхилл до того, как я туда приехал годовалым ребенком со своими родителями, так что я не имею точных сведений о том, что тогда произошло. Но, насколько мне известно, Бланч Горэм ушла по собственной воле и после этого приезжала домой лишь один раз.

Я дотронулась до шрама на щеке, проведя пальцем по глубокому полукружию. Мне было известно о том последнем визите, который мама нанесла в Силверхилл, когда мне было четыре года. Она не могла себе простить, что взяла меня с собой, из-за несчастного случая, изуродовавшего мое лицо.

– Ей было всего семнадцать, когда она ушла из дому, чтобы выйти замуж за моего отца, – заговорила я с жаром. – С какой стати им на нее сердиться все эти годы? Она была добрым, мягким, великодушным человеком. На моей памяти она сознательно ни разу никому не причинила вреда. Как же может ее семья отказаться от нее? Я была поздним ребенком – мама родила меня через восемнадцать лет после свадьбы, так почему же ставить ей в вину что-то происшедшее в столь далеком прошлом?