— К-какую именно, бабушка? — Кейла с трудом выбралась из оцепенения.
— Нам бы хотелось, чтобы вы были у нас свидетелями.
Мэт резко встал и свирепо уставился на отца.
— Ты сошел с ума?
Подбородок у Филипа стал как у сына, когда тот злился. Рут взяла руку Филипа в свои ладони.
— Откуда, черт возьми, взялась эта сумасшедшая идея женитьбы? — Мэт никак не мог успокоиться.
— Если подумать, так нет ничего удивительного. Мы с Рут давно уже встречаемся — постоянно, несколько месяцев.
Мэт запустил пальцы в густую шевелюру и принялся ходить взад-вперед.
— Бога ради, отец! Тебе шестьдесят пять, а Рут… — он осуждающе кивнул в ее сторону, — еще старше.
— Сядь, Мэтью, ты заставляешь всех нервничать. — Филип обратился к Кейле: — А вы как относитесь к этой новости? Тоже, как и мой сын, против?
Еще утром Кейла рассмеялась бы, если бы кто-то предположил, что они с Мэтью союзники, но сейчас она только кивнула.
— Простите, но я согласна с Мэтом.
— О Боже! — горестно воскликнула Рут. — А мы надеялись, что ты-то хотя бы нас поймешь.
— Что значит «ты-то хотя бы»?
— Да то лишь, что ты сама сейчас серьезно увлечена. Вроде бы должна посочувствовать, понять, что значит найти человека, с которым хочешь провести остаток жизни.
— Вы… вы что же, пытаетесь сравнивать себя… со мной и Фрэнком?..
Рут вдруг пришла в ярость:
— А что, нам Богом запрещено?! Двое таких старых динозавров — что могут они знать о любви? Я и забыла — ведь только вам, молодым, дано право на эту привилегию, а?
Мэт так и взвился, вцепляясь в спинку свободного стула.
— Прекратите нести весь этот вздор о любви!
Простите, Рут, я всегда восхищался вами, но, черт побери, что вы с ним делаете? — Глаза его устремились к отцу.
— Я? Что делаю с ним? Разве я давлю на него?!
— Моя мама! — взревел Мэт. — Вот о чем я говорю, Рут! Года не прошло, как ее нет! — Отшвырнув стул, он снова забегал взад-вперед.
— О-о! — тихонько протянула Рут — до нее только сейчас стало доходить, в чем дело.
— Мэтью! — оборвал его Филип. — Ты переходишь все границы! Все это жестоко и… неуместно. Ты ошибаешься, принимая меня за вешалку. Этакий одинокий старый дуралей, который…
— Когда это я назвал тебя дуралеем? — возмутился Мэт.
— Нет, но думал.
— Лишь о том, что мама умерла совсем недавно и ты все еще… эмоционально уязвим.
— «Эмоционально уязвим»! — сардонически рассмеялся Филип. — Да, надеюсь, что я эмоционально уязвим — в отличие от некоторых.
И благодарен за то Богу.
Атмосфера накалялась; что же будет, к чему приведет эта перепалка между отцом и сыном?
Кейла обратила взор на бабушку, но Рут молчала, опустив глаза. Не желала, видно, подливать масла в огонь: пусть мужчины сами остынут.